***

Первым приближение Стасика заметила азиатская овчарка по кличке Лорд. Лорд встал на задние лапы, положив передние лап на забор из сетки-рабицы и улыбнулся, высунув язык.

– Хорошая собака, умница, - сказал Стасик, гладя его по крупной, как у теленка, голове.

Потом из дома вышел отец. Кажется, он только что прилег отдохнуть. Одна щека была красная.

– Здравствуй, папа, - сказал Стасик.

– Здравствуй... Почему ты пришел в рабочий день? Что-нибудь случилось?

– А то, - сказал Полонский.
– Конечно же, случилось.
– Он показал полиэтиленовый пакет, разбухший от свертков. – Есть повод отпраздновать одно событие.

– У тебя всё нормально?
– спросил отец, отпирая калитку.

– Лучше не бывает.

– А почему ты не в редакции?

– До вечера ждать было не в дугу, - сказал Стасик, заходя во двор.
– Я тут регистрирую фирму... Рекламой буду заниматься.

– А как же газета?

– Без отрыва от журналистики, - соврал Стасик.

– Зачем тебе это надо, сынок?
– спросил отец.
– Ты же журналист, а не предприниматель. И, насколько я понимаю, журналист хороший.

– Надоело жить в нищете.

– Деньги - это, конечно, да... На какие шишы ты фирму создаешь?

– Юрка дал.

– Ах, Юрка...
– Было видно, что отцу все это не нравится.
– А сумеешь?

– Что ж я, никогда не видел, как другие рекламные агентства работают? Нужна назойливость и красноречие. И то, другое у меня есть.

– Дай-то Бог...
– сказал отец негромко.

***

Начало темнеть, когда Полонский вышел из садов и по дороге, стрелой рассекающей рощу, направился на Вятскую, к ближайшей автобусной остановке.

У него впереди было лет тридцать-сорок активной жизни. Вот только чувствовал он себя, как младенец, только что покинувший материнское чрево...

На дороге, по которой он шел, не было ни души.

***

Черная "девятка" остановилась у ресторана "Лилит". Юрец вышел из машины и, насвистывая попурри из песен Земфиры, сразу направился в служебное помещение.

– Как он там?
– спросил Михей.

Он сидел за офисным столом, положив руки на столешницу.

– Хреново, но держится, - сказал Юрка, подперев дверной косяк плечом.
– Из газеты ушел. С волчьим билетом. Хочет рекламное агентство открыть.

Михей помолчал немного.

– Это я его подставил, - сказал он наконец.
– Хороший парнишка. Жалко...

– Он знал, на что идет.

– Да, знал, - согласился Михей.
– Ты вот что... Скажи, чтоб его не трогали...

– Хорошо, - сказал Юрка.

– Мы о нем еще услышим.

– Я в этом не сомневаюсь, - сказал Юрка.

Часть вторая БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ глава тридцать седьмая

Давайте знакомиться. Меня зовут Полонский Станислав Алексеевич.

В недалеком прошлом я был журналистом, причем, как говорят, неплохим. Сейчас я владелец и директор рекламного агентства "САП лимитед", и дела мои настолько скверны, что за четыре месяца, а именно столько я занимаюсь бизнесом, на меня ни разу не наехали.

Соседи по этажу стонут от братвы, некоторые даже спешно перебрались из нашего района в другой, а ко мне - никакого интереса.

Что ж, рэкетом не дураки занимаются. Они знают, с кого надо взять и сколько, а кому наоборот - стольник сунуть: "Сходи, брателла, похавай, пока кони не двинул..."

Факультет журналистики я закончил, когда режим, зашатавшись, рухнул и профессия, некогда номенклатурная, потеряла лоск. Журналист превратился в драную собаку, вечно голодную и по самое брюхо в грязи. Зато бегай где хочешь, гавкай на проносящиеся мимо автомобили и кусай прохожих...

Опьяненный свободой, я не заметил, как денежные мешки, политики и чиновники начали прикармливать собачью свору.

Многие быстро научились стоять на задних лапках, умильно глядя на хозяина в ожидании подачки, и бросаться по команде "Фас!..". Я же продолжал бегать и гавкать, побуждаемый лишь нравственными принципами. Я даже гордился тем, что являюсь независимым журналистом.

Кусать между тем удавалось все реже. Прохожие обзавелись дрынами и били прямо по хребту. В шавку, тявкающую из подворотни, могли камнем бросить. Автомобилисты давили колесами. Оценка профессиональных качеств журналиста словом "правдолюбец" - причем среди коллег - звучала как ругательство...