Шрифт:
– Ты не умрешь, мой господин, – Амонет прижала к себе растрепанную голову любимого. – Отыщи меня…ищи в столице мусульманского мира, во дворце Повелителя Правоверных… а я буду ждать тебя, любовь моя, душа моя…
Его губы были солоны и их соль смешалась с солью залитых слезами губ Амонет. Не будь Робин так слаб, это объятие, эта нежность могла бы стать чем-то большим. Но сейчас они просто прижались друг к другу, слив дыхание, не помня себя от отчаяния, тоски и нежности.
– Отец отвезет меня к эскорту и оставит ночью при Лейле. Она принцесса и не обязана никому объяснять чего бы то ни было. ..-Амонет отерла слёзы и храбро улыбнулась. – Я верю, мой господин, что ты отыщешь меня…если только твоя любовь не притворство…и если рыжая бестия снова не прокрадется в твое сердце!
Робин рассмеялся, позабавленный вспышкой её ревности.
– Поклянись, любовь моя! Поклянись, что придешь за мной!
– Клянусь своей душой!
Робин поднял голову, глядя в темные огромные глаза девушки. Он старался запомнить каждую её черточку. Сберечь в своем сердце это нежное лицо. Потом снял с пальца перстень из мягкого темного серебра, подарок Гая, и разломил на две половинки.
Амонет прижалась губами к его руке, сжав в кулачке половинку перстня.
– Прощай, душа моя, дыхание мое. Найдите нас…
Черная кобыла несла двух всадников вдогон эскорту, медленно движущемуся по объездной дороге. У самой дороги (то была старая дорога римских солдат) Низир ссадил дочь и набросил на её плечи плащ.
– Попросись в услужение, – тихо сказал он девушке. –И будь все время с принцессой. Береги себя, дочь моя.
– А ты береги себя, отец, – Амонет припала губами к его колену, – и молю тебя, береги ЕГО…
– Иди с миром, детка, – Назир с ласковой улыбкой погладил дочь по голове, – да благословит тебя Аллах, в Чьих Руках наши судьбы. И да пребудет с тобой в пути и повсюду. До встречи…
====== Часть 2: Под солнцем Святой Земли. 17. Пустыня. Оазис. Схватка. ======
Трое всадников приближались к каменной гряде, которая, повторяя очертания какого-то древнего диковинного зверя, утопала в раскаленном песке. По другую сторону гряды был оазис и всадник, ехавший первым, очевидно, был хорошо осведомлен об этом. Так или иначе, он сдвинул ткань с лица и улыбнулся.
Гай из Гизборна тяжело переносил пекло. Если с жаждой он как-то справлялся, привычный к лишениям и тренированный, то жара просто его доконала. Пару раз Робин едва успевал поддержать беднягу, валившегося с коня.
– Да, там оазис, вода и тень, – кивнул невозмутимый сарацин. – Надо объехать скалу.
Робин развернул коня, направив его к еле живому от слабости Гизборну, которого поддерживала лишь железная воля. Лицо молодого человека было по самые глаза замотано обрывком плаща, иначе было нельзя, белокожий сэр рыцарь сгорал мгновенно, становясь ярко-розового оттенка. К счастью, Робин был устойчивее и к дикой жаре и к яростному солнцу. Он лишь почернел как настоящий мавр, только прозрачно-зеленые глаза упрямо сверкали с загорелой физиономии. Его волосы снова отросли и спадали на плечи темными прядями, выбиваясь из-под головного убора.
– Потерпи, Наз говорит, там есть оазис, вода и тень, – бывший разбойник ободряюще положил руку на плечо Гаю. – Мы напоим лошадей и запасемся водой. И ты передохнешь.
Оазис принял их журчанием ручья и прохладой. Вконец обессиленные путешествием путники с невыразимым облегчением погрузили измученные, опаленные лица в холодную воду довольно большого озерца, в которое выливался родник. Гай, усилием воли заставив себя оторваться от воды, занялся Фьюри, который, как и его хозяин, едва стоял на ногах. Выводив коня, молодой рыцарь обтер его бока пучком травы и дал попить вволю. И только пустив своего бессловесного друга пастись на мягкую зеленую травку, вернулся к воде. Робин и Назир уже мыли бурдюки, выливая остатки теплой, припахивающей воды в землю. Гай сдернул осточертевший головной убор и плащ, и как был в одежде полез в воду. Блаженство!
– Я бы и сам непрочь! Похоже, бедняга сейчас выпьет всю воду из озера! Эй, Гай, оставь и нам немного!
Ответом было булькающее сопение и опасный зырк ледово-синих глаз, полыхнувших с нежно-розовой обгорелой рожи мужественного рыцаря. Не удостоив спутников ответом, Гай снова с наслаждением приник к воде.
– Пожалуй, я присоединюсь к нему, – немного вяло улыбнулся Робин. – А то и правда, во мне кажется, совсем не осталось жидкости.