Шрифт:
– Думаю, можно будет попытаться.
– Если мои повелители желают, – я могу спеть для них, – мягко прошелестело над костром. Назир заметно оживился, Робин с любопытством уставился на девушку. Гай ничего не понял, но сообразил, что затевается что-то приятное.
– Увы, у меня нет с собой музыкальных инструментов, – Таус сверкнула темными очами в сторону Наза. –Но Пророк, ба благословит его Аллах и приветствует, изволил сказать, что человеческий голос- лучший из сотворенных музыкальных инструментов.
Она поудобнее уселась, вздохнула и нежный, словно журчанье хрустального ручейка, голос разорвал повисшую тишину.
Взглянул он, словно стрелами темными сердце пронзив моё,
Сердце влюбившейся, от любви погибшей,
Ночи тьма- ничто в сравнении со стрелами ресниц его,
Пламя Гадда- ничто с пламенем, в сердце моем разожженным…
Встревоженная Таус повернулась к нему, откинув покрывало с лица.
– О, мой господин, я ранила твоё сердце? Но эта песня просто очень известная, ей уже много лет и обычно её поют перед началом исполнений.
– Прости, господин, прости меня, – Таус была так огорчена, что больно было смотреть. Робин приподнялся, схватив её маленькую ручку и прижав к губам.
– Нет, что ты, пой, прошу тебя! Эту песню я готов целую вечность слушать!
Ты сердце моё похитил, душу мою забрал в свой плен,
И нет никого, лишь ты только на свете есть,
Любовь к тебе мне и воздухом стала, и пищей
И жизни моей нить от любви вот-вот оборвется.
Наконец, далеко заполночь почти все обитатели оазиса уснули. Остались лишь Назир с Таус, погруженные в тихую беседу. Девушка была в курсе политических новостей , и Назир узнал много нового о тех законах и обычаях, что были введены в его отсутствие. О закулисных интригах и ситуациях, о друзьях и врагах. Кроме прочего беседовать с весьма умной и осведомленной красавицей было просто приятно. Заметив, что Таус дрожит и кутается в свою накидку, Назир принес запасное одеяло и набросил на плечи девушки.
– Это долгая история, а ночь уже близится к концу, – Назир бросил взгляд на спящего Робина.- Скажу лишь, что песню эту пела его возлюбленная.
– Ты прав, мой господин, – покорно кивнула девушка, – ложись, я присмотрю за огнем. Не хочется спать, красота этой ночи проникает в самую душу.
– Эта ночь похожа на тебя, Таус, – неожиданно для себя, тихо произнес Назир, – она столь же таинственна и притягательна.
– Более чем…но в стране франков я научился держать свои желания при себе…
– Страна франков далеко, – улыбнулась девушка, поднявшись и поманив за сбой мужчину. –А ночь набрасывает покровы на любящих. Потому я люблю ночь больше дня…
Гай проснулся от звука почти неслышных шагов. Приоткрыл глаза, провожая два силуэта, мужской и женский, скрывающиеся за деревьями. Затем потянулся и сел, зевнув с риском вывихнуть челюсть. Завернувшись в одно из запасных одеял, он подошел к краю оазиса и остановился у самой кромки песков, глядя в темную ночь, расцвеченную лишь тусклыми огоньками звезд, которыми было усыпано это чужое небо. И словно тяжелой гигантской рукой сжала сердце тоска по Лейле, по её улыбке и теплым руках, по её волосам, к которым он так любил прижиматься лицом, по её теплу и нежности.
Сам не понимая, что делает, Гай побрел вперед. Ноги утопали в песке, а грудь сжимала боль. Больше всего ему хотелось уйти подальше и хоть немного дать волю гневу и отчаянию. Две фигурки, Назир и девушка-певица, проскользнувшие за деревья, явно увлеченные друг другом, словно пробудили в его душе ту боль, что была чуть прибита трудностями странствий. Гай тащился вперед и вперед, чувствуя, как по щекам катятся неудержимые слёзы, не замечая, что все дальше уходит от оазиса…
====== 19. Кошмар из ушедших времен. Рыцарь и дракон. ======