Второй же этап споров начался с установлением непосредственного способа проведения сделки. Так, лорд Болтон выступал за то, чтобы осуществить выдачу Рикона без присутствия войск вблизи места обмена и с правом привести на поле только личную охрану, а Джон придерживался мнения, что никакого сопровождения, как вооруженного так и безоружного, присутствовать не должно и на поле должны будут встретиться только двое: он и Болтон. А Мастер над монетой в тот раз вообще выбрал воздержаться и только выслушивал следующие один за одним предложения бастардов да присматривался к местности вокруг них. В оправдание своим требованиям Сноу приводил в довод, что если, кроме них, на поле будут еще и военные, то тогда, скорее всего, разразится бой и Болтон попытается убить и его, и Рикона одним махом. Рамси же с условием бастарда Эддарда Старка был согласен частично и со своей стороны настаивал на том, чтобы встретились они вдвоем не здесь на поле, вдали от крепости, а ближе к Дредфорту, на подъездной дороге, ограниченной с одной стороны рекой, а со второй — лесополосой, и объяснил это желанием тем, что там ему будет куда отступить в случае нарушения Джоном их уговора. Более же толковых идей ни от кого более не последовало, и бастарды решили пока остановиться на приведенных выше условиях.

Кроме как на переговорах, брата Волчица за минувшую неделю видела только один раз — в один из дней муж разрешил ей проведать волчонка и проверить, нормально ли с ним обращаются. В темницу девушку бастард отвел с завязанными глазами и побыть с братом дал совсем не долго, однако при том позволил принести пленнику ту еду, которую жена посчитала нужным и в их разговор не вмешивался, лишь следил за тем, чтобы девушка не наговорила лишнего, и втихомолку подслушивал, как бы Рикон случайно не выдал местонахождение Брана Старка. Однако жена лорда держала себя в руках и контролировала то, что говорит, не давая мужу повода начать ее в чем-либо подозревать, а мальчишке показала молчать о месте, где может находиться сейчас их брат: если Рикон знает о таком, то сможет рассказать Джону чуть позже, но только не здесь и не сейчас. От брата Санса узнала и о том, что это Маленький Джон на протяжении длительного времени удерживал его в заложниках, а затем привез своего пленника, а вместе с ним и защищающую его одичалую по имени Оша, сюда к лорду Болтону и выменял их на военных для защиты своих владений от участившихся набегов одичалых. Эту информацию слушавший разговор бастард отрицать не стал, а на вопрос жены о том, где же находится переданная ему женщина, лишь хмыкнул и сказал, что не узнавал у гвардейцев, куда же они унесли ее тело.

Хранительница Севера признавалась себе, что не ожидала такого предательства от Амберов и пребывала в легком потрясении от содеянного Маленьким Джоном поступка. Только сильнее убеждалась она в том, что никто в этом мире не достоин доверия и красивое, благородное слово «лояльность» — это пустой звук, произносимый вслух снова и снова, пока слушающие его наивные люди не потеряют бдительности и не поверят в прекрасный мираж ощущения безопасности и защищенности. Теперь же для Сансы окончательно завершилось время слепой веры в благочестивость и добрые намерения людей; к девушке пришло горькое осознание, что на первом месте для каждого — его собственное благополучие и извлечение выгоды для себя и своей семьи. Клятвы, присяги, обещания — всё это ничто, и при первой же трудности рядом с тобой вдруг никого не остается. И эти мысли абсолютно не придавали радости, лишь приносили боль от разочарования в людях, приносили боль от разодранного в клочья представления о мире, что так бережно внушалось с детства семьей и милой старой септой.

Одновременно с этими переживаниями и волнением за жизнь брата Санса в последние дни была охвачена беспокойством за саму себя и своего неродившегося ребенка. Все чаще дочь Старка корила себя за то, что проявила слабость и поторопилась с решением не пить лунный чай, ведь она должна была понять, что в ни в коем случае нельзя сохранять беременность, еще в тот момент, когда увидела реакцию Болтона на новость о том, что его жена понесла. Все чаще задумывающаяся над своим положением и пристально наблюдающая за мужем девушка не могла избавиться от гнетущего ощущения, что, как только она родит Рамси наследника и немного подрастит ребенка до того возраста, когда уход и присмотр за ним смогут взять на себя другие люди, нельзя будет сказать, что бастард не захочет избавиться от выполнившей свою задачу и ставшей ненужной жены. И одной из причин для появления в голове Сансы таких мыслей являлось изменившееся поведение Болтона, что явно отличалось и от того периода, когда девушка еще не нашла с мужем хоть какого-то общего языка, и от мирного периода, предшествующего бегству болтонского бастарда из Винтерфелла. Волчицу настораживала неожиданная и резкая смена настроений Болтона, беспокоила проявляемая им веселость с прикоснувшимся к ней безумием; пугало появившееся ощущение, будто ее муж находится сейчас не в себе и чем-то обеспокоен. Он мог ходить в раздраженном и взведенном состоянии, а затем вдруг становился дружелюбным и спокойным; то отвечал жене резко и не терпя возражений, то внезапно смягчался, то вдруг начинал избегать Сансу и не смел к ней прикасаться, затем же начинал пытаться дотронуться до нее и угодить, чем можно. Хранительница Севера же не понимала, как вести себя рядом с мужем и чего от него сейчас ожидать, и поэтому старалась по возможности избегать контакта с Рамси, уединившись либо в собственных покоях, либо гуляя по замку в сопровождении двух стражников и постепенно привыкая к жизни в замке Болтонов.

Так, пробывшая некоторое время в Дредфорте дочь Старка уже успела освоиться на новом месте и, разобравшись в переходах и коридорах, более не испытывала трудностей в передвижении по замку. За пределы крепости ей, как и прежде, разрешалась выходить только с мужем, внутри же замка было запрещено спускаться в темницы, а вот по остальной территории девушке можно было ходить в сопровождении стражников без ограничений, и к нынешнему моменту она уже успела обнаружить, что под вторым уровнем замка скрываются слегка утопленные в склон вулкана помещения для хранения боеприпасов и продовольственных запасов. К своему удивлению, наткнулась Санса во внутреннем дворе и на сосланную сюда Болтоном Мари, что трудилась теперь при скотном дворе и, судя по ее внешнему виду, исполняла по ночам и другие, более грязные, обязанности. Однако не смотря на их неожиданную встречу, девушке с прислугой так и не удалось поговорить — стражники получили от Рамси распоряжение не допускать общения леди Болтон с бывшей служанкой, и каждый раз, когда жена лорда пыталась приблизиться или пересечься путями с Мари, они мягко, но настойчиво уводили ее в сторону или просто закрывали собой, не давая возможности и словом перекинуться со знакомой женщиной.

И пока Волчица коротала время в ожидании долгожданного освобождения брата, переговоры стали подходить к завершению, и армия Долины снялась с привала под Дредфортом и начала отступать назад, к Винтерфеллу, имея пять дней на то, чтобы уехать отсюда не менее, чем на шестьдесят километров, а на шестые сутки должна была состояться и передача Рикона лорду Сноу. Накануне же сделки Болтон еще раз связался с помощью гонца с Джоном и передал ему какое-то послание, содержание которого не пожелал раскрывать дочери Старка, однако согласился дать жене встретиться в этот вечер с младшим братом, раз уж исхода следующего дня для Рикона Старка никто предсказать был не в силах.

========== Сделка. Часть II ==========

Подтягиваемый веревкой за руки мальчишка медленно плелся за конем лорда Болтона, утопая ногами в глубоком снеге и дрожа от пробирающего его страха, да изредка поглядывал на здоровенных черных псов, следующими за ним по пятам. Собаки то и дело рычали на Рикона и клацали зубами, так и норовили подскочить и укусить, когда он спотыкался и начинал неуклюже бежать вперед, пытаясь удержать равновесие и не рухнуть лицом в снег. Ежели же одна из псин подбегала к мальчику слишком близко, прицеливалась к его ноге или руке, раздавался окрик Рамси, и животное отступало назад, повинуясь команде хозяина.

Болтонский же бастард выглядел сейчас напряженным и серьезным, обводил пристальным расчетливым взглядом голубых глаз местность вокруг себя, приглядываясь к черным стволам деревьев и кустарнику, будучи до безумия сосредоточенным на происходящем. Его чувства обострились, как у изголодавшегося зверя, что притаился в кустах, выслеживая свою добычу. Если хищник в этот раз ошибется и добыча уйдет, он погибнет, истратив все силы на последний бросок.

Болтон чуял западню, однако к ней был готов. Готовился к такому моменту ни один месяц. Пять месяцев, проведенных в состоянии предельной осторожности, должны были теперь либо дать свои плоды, либо привести к краху.