Спустившись в Чертог, Санса присела за стол и, не дожидаясь появления мужа, принялась за еду, про себя надеясь, что управится быстрее, чем сюда явится бастард, и, посидев ради приличия с ним пару минут, сможет уйти отсюда и отправиться по своим делам. С Болтоном она сталкиваться сейчас опасалась и, многое обдумав за ночь, решила ни во что более не вмешиваться. Ее увещевания и попытки образумить Рамси до хорошего пока ни разу не довели, но зато окружающим людям приходилось страдать. Уж лучше он будет просто спать с другими женщинами, чем убивать их, они ведь не были виноваты в том, что их лорд желал видеть их раздетыми в своей постели.

Размышления Хранительницы Севера были прерваны скрипнувшими дверями Чертога, а уже через минуту к ней за стол подсел Болтон, который, будто смущенно улыбнувшись жене, проговорил:

— Доброе утро, миледи.

При виде притворства бастарда Волчица поджала губы и нехотя, говоря лишь из вежливости, сухо его поприветствовала:

— Здравствуй.

Краешки губ Болтона вновь поднялись в непродолжительной маленькой улыбке, на которую Хранительница Севера даже не обратила внимания, и в Чертоге повисло гнетущее молчание. Санса упорно удерживала свой взгляд на тарелке и делала вид, будто ее мужа здесь и вовсе не было. «Может быть, — думала про себя она, — если продолжить игнорировать бастарда и дальше, то он решит ко мне не приставать и отстанет, дав посидеть в тишине и покое».

Однако надежды дочери Старка шли вразрез с планами Рамси, что неуверенно сказал, то ли спрашивая, то ли просто говоря:

— Я должен извиниться, — Санса оторвала взгляд от тарелки и со скучающим видом посмотрела на Болтона, что продолжать говорить не торопился и, выждав некоторую паузу, все-таки сказал, изображая (она это точно знала) виноватый вид: — Прости, что расстроил тебя вчера. Наверное, я неправильно тебя понял и поступил неверно.

Даже не дослушав извинений мужа до конца, Волчица отвернула голову в сторону и с превратившимися в тонкую линию губами дожидалась, когда тот выскажется и прекратит говорить. Когда же Рамси замолк, она вновь повернулась к нему лицом и с видимым раздражением в голосе произнесла:

— Прекрати, — девушка остановилась и, увидев на себе слегка озадаченный взор Рамси, продолжила: — Я же знаю, что это все ложь, знаю, что ты не умеешь извиняться.

Пристально глядевший на нее до этого момента бастард на секунду опустил глаза к столу, а затем, вернув к лицу жены трудночитаемый взор, проговорил, чуть хмурясь:

— Разве ты не должна принять мои извинения?

— Нет, не должна, — резко рявкнула Волчица, озлобленно взирая на мужа. Она устало посмотрела в сторону, ощущая себя так, будто из нее выжали все силы, и затем, желая как можно скорее закончить этот неудобный разговор и расставить все по местам, добавила: — Перестань морочить мне голову, Рамси.

На лице Болтона мелькнуло недовольство, и тот отвернул голову вбок, стараясь скрыть свой гнев и умерить пыл. Наблюдавшей же за такой реакцией Хранительнице Севера становилось предельно ясным, что на этом им стоило закончить и разойтись по своим углам, не нагнетая и без этого напряженную обстановку еще больше. Она уже и так начинала беспокоиться за свою безопасность и все чаще ощущала волнение за свою жизнь. И поэтому девушка, не оставляя Болтону возможности ей ответить, быстро откланялась и покинула Чертог.

Утоптанный снег поскрипывал под ногами, а с неба сыпались крупные белые хлопья, что подолгу кружились в воздухе и затем ложились мягким белым ковром на уже слежавшийся за несколько дней снег. Мороз в этот день спал, и покрывшая голову капюшоном Санса вместе с угрюмыми, одетыми не так тепло, как она, гвардейцами уже на протяжении длительного времени гуляла по окрестностям Дредфорта, переходя с одной протоптанной дорожки на другую и прокладывая себе новые. Иногда она случайно заходила в глубокий снег, и приходилось возвращаться назад и начинать искать новый путь, однако Волчица упорно продолжала бродить по прилегающему к крепости лесу, не желая идти обратно в замок и проводить остаток дня в полутьме покоев.

Если бы у нее был хотя бы небольшой шанс уйти от стражников, то Санса бы без лишних раздумий кинулась прочь отсюда, прочь от Болтонского бастарда, добралась бы до ближайшего селения или крестьянского дома да попросила там помощи или укрытия. Но это были неосуществимые мечты: от гвардейцев ей в одиночку не уйти, в какой стороне находится ближайший городок — неизвестно, и нет уверенности в том, что местные жители сами ее не выдадут обратно лорду, так что не стоило тешить себя ложными надеждами. В этот раз она попала в руки к бастарду надолго и вряд ли кто-нибудь решится придти ей на помощь.

Добавляли волнений и размышления о том, что Санса была теперь в ответе не только за саму себя, но и за пока не родившееся дитя, о котором никому, кроме нее самой, дела не было. Может быть, оно будет к лучшему, если ребенок окажется таким же больным, как и отец: тогда у Волчицы не будет необходимости почем зря переживать по пустякам и возиться с ним. Для этого как-никак существовала обслуга, а если Болтон в своем безумии убьет отпрыска, то горя она не ощутит. Один зверь пожрет другого зверя, и ничего более, среди монстров такое не было редкостью. Но что же если родится здоровый ребенок? Равнодушно смотреть со стороны на изуверства бастарда она не сможет, а изуверства точно последуют, в этом можно было не сомневаться. Мурашки бегали по коже только от одной мысли о том, что Рамси сотворил со служанками. Однако Сансу приводило в ужас не то, какую смерть встретили женщины, а то, что он мог поступить ровно так же с ней, со своим отпрыском и людьми, которые должны будут помогать леди Болтон в уходе за ребенком. Леденящий душу холод сковывал изнутри Хранительницу Севера, что не могла выкинуть из головы навязчивую мысль о том, что в один из дней Болтонский бастард может посчитать и ее эдакой проблемой и избавиться от нее таким же образом, как от других «проблем». Как бы ни пыталась она представить свое будущее, каждый раз наталкивалась на скорую смерть: свою, ребенка или их обоих. И каждый раз виной тому был Рамси Болтон.