— Нет, не хотела, — голос девушки совсем сошел на шепот, и та замолкла, переводя дыхание и беря себя в руки, а затем, уже заранее предсказывая ответ и содрогаясь от прокатившейся по телу дрожи, полушепотом добавила: — Авилина?..

Пристально смотрящий на нее с непроницаемым видом Рамси уже закончил одеваться и, направляясь к жене, с равнодушием сказал:

— Не сумела убежать от меня и моих собак, даже несмотря на потемки, — договорил он, приближаясь к Сансе все ближе.

Обеспокоенная ситуацией, Хранительница Севера невольно сжалась, когда Рамси подступил к ней вплотную, и с тревогой посмотрела на него, не до конца понимая, зачем бастарду вдруг понадобилось убивать ублажающих его служанок. Не припоминая до этого момента за Болтоном подобных «беспричинных» расправ, дочери Старка было не по себе от того, что по какой-то причине убийство двух девушек вышло за обычный для него сценарий.

Нервно сглотнув, она пылко заговорила, не в силах выразить свои эмоции иначе:

— Ты больной ублюдок. Они ни в чем не были виноваты, — в отрицании и неверии закачавшая головой Санса на мгновение замолчала, чувствуя, что вот-вот сорвется и начнет кричать на Болтона. Глубоко вздохнув и приняв более спокойный вид, она чуть сдержаннее продолжила: — Вот так ты решаешь свои проблемы? Просто убивая людей? Но вот незадача: проблема не в них, а в тебе.

Стоящий напротив Хранительницы Севера Рамси с силой сжал челюсть и заиграл желваками, перебарывая накрывающую его ярость. Он исподлобья смотрел на жену и сверлил ее взглядом, словно собака, что хотела цапнуть за руку, но понимала, что этого делать нельзя, а девушка, заметившая, что у Болтона пока хватает самоконтроля и бьет она в точку, продолжила говорить, получая извращенное удовольствие от каждого слова, брошенного в его лицо:

— Каким же выродком надо быть, чтобы додуматься до такого, — Болтон, все так же гневно смотря на жену, вдруг дернул головой вбок, а затем снова вперил свой взор ярко-голубых глаз в Волчицу. — Как же я жалею, что не выдала тебя Русе и, глядишь, тебя бы уже не было в живых, а армия Долины уничтожила бы твоего отца и его войско. Я бы была сейчас свободна. И я очень, очень жалею о том, что не выпила лунный чай, когда осталась одна в Винтерфелле.

На секунду дочери Старка показалось, что по телу Болтона пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение исчезла, а в наполненных гневом глазах бастарда появилась некая осознанность, и он, скидывая с себя одну из волн гнева, довольно спокойно произнес:

— Но ты не выпила, и вот мы здесь.

Эти слова Рамси, произнесенные с поражающей уверенностью и спокойствием, смутили Сансу и сбили ее запал. Она пребывала в легком недоумении от того, что бастард говорил так, будто по-иному выйти не могло и осознание, что его жена уже однажды чуть не избавилась от ребенка, его нисколько не тронуло. И Волчица, сиюминутно приняв решение разбить уверенность Болтона в том, что она не сможет навредить беременности, и тем самым загнать его в рамки приличия, с вызовом произнесла:

— Да, но еще не поздно все изменить. На лунном чае все способы не заканчиваются, а их огромное количество, — она выдержала короткую паузу и продолжила: — Только дай мне повод, и я с огромным удовольствием использую один из них. Для меня не будет большего наслаждения, чем увидеть, как исчезнет дом Болтонов.

Девушка пристально посмотрела на вновь разгневанного, только в этот раз еще сильнее, мужа, и, решая ткнуть Рамси на его место, произнесла с издевкой:

— Но ты ведь даже не Болтон, ты — Сноу, из милости пригретый на груди предателем. Да, бастард?

Болтон вдруг сделал шаг вперед, придвигаясь к Волчице еще ближе, и, сжимая руки в кулаки, с явной угрозой сказал:

— Тебе не стоит меня так называть.

— Почему нет? Ты ведь всего лишь бастард или забыл об этом? Я тебе напомню, — зло сказала Санса.

Как только последнее слово слетело с губ дочери Старка, Рамси сделал рывок вперед, собираясь напасть на нее, однако в последний миг успел остановиться и, застыв в футе от испуганной его внезапным броском Сансы, слегка повернул голову в сторону и посмотрел вбок.

Пару секунд спустя бастард медленно повернул чуть опущенную вниз голову к жене и, дрожа всем телом от ярости, бросил пронзительный, озлобленный, долгий взор на живот девушки, а затем так же внезапно отшатнулся назад, отходя от Старк и кидая напоследок еще один трудночитаемый взгляд на ее живот. А в это время до ужаса перепуганная Волчица неосознанно выдвинула перед собой сложеные крестом руки и попятилась назад, боясь, что муж все-таки сорвется и нападет на нее. Болтон же, на время отвернувший голову от жены, теперь снова обратил свое внимание к ней и, сделав шаг ей навстречу, проговорил:

— Иди в свои покои, ты устала, — и медленно пошел к девушке, что все еще не сдвинулась с места.

При виде приближающегося к ней бастарда леди Санса опомнилась и, не спуская глаз с него, начала отступать к выходу. Когда же она приоткрыла дверь и наполовину прикрыла себя ею, то кинула взволнованный взгляд на следующего за ней Рамси и быстро, то и дело оглядываясь в страхе назад, зашагала прочь от его спальни.

Утро следующего дня встретило Сансу пасмурным небом и серыми тяжелыми облаками на нем, что в этот безветренный день неподвижно зависли над Дредфортом и возвышающимися вокруг него холмами и горами. На дворе было настолько темно, что факелы в замке зажгли уже с самого утра, и создавалось впечатление, будто сейчас было совсем не утро, а поздний вечер. Выдавало ранний час только нестерпимое желание вернуться обратно в постель да напавшая на Волчицу зевота, которая никак не хотела понять, что время сна подошло к концу и на смену ему должна была явиться утренняя бодрость. Все тело требовало забыть про завтрак и еще немного поспать, закутавшись в теплое одеяло. Однако несмотря на то чувство, словно она и вовсе сегодня не ложилась, девушка, никуда не торопясь и иногда прикрывая на несколько минут глаза, все-таки привела себя в порядок и, побрызгав на лицо уже остывшей в умывальнике водой, покинула спальню.