Почувствовавшая сначала неудобство от проникновения Волчица быстро успокоилась и расслабилась; она прикрыла глаза и просто наслаждалась приятными ощущениями, когда вдруг скрипнула дверь, и в покои вошел Вонючка и, не отойдя и на несколько футов от входа, ошеломленно замер. Санса мгновенно подняла к груди руки, прикрываясь, попыталась свести ноги и отвернуться от вошедшего, однако была остановлена крепкой хваткой Болтона. Он послал ее предупреждающий взгляд и, повернув голову к Теону, улыбнулся и в миролюбивой манере произнес:

— А вот и ты. Подойди сюда, Вонючка.

Рамси указал рукой на место сбоку постели, а потрясенный Грейджой так и стоял, метаясь взглядом от лорда к Сансе и обратно. Затем он отвел взор в сторону и, лишь краем глаза посматривая на постель, прошел к указанному ему хозяином месту и остановился.

— Стой здесь и никуда не смей двигаться, — сказал бастард и, теряя интерес к Теону, обратил свое внимание к жене, сосредотачиваясь полностью на ней.

Санса же, чтобы отвлечься от присутствия Вонючки, повернула голову в противоположную от него сторону и, положив к себе на живот сжатые в кулаки руки, которыми как бы защищалась от происходящего, зажмурилась. Перед глазами упорно всплывали воспоминания о ее брачной ночи, и ее возбуждение спадало все быстрее.

«Это уже началась игра?» — отрешенно и испуганно думала Санса.

К своей чести, Грейджой старался вести себя тихо и, несмотря на то, что стоял у самой постели, отказывался повернуть голову к расположившимся перед ним Болтону и Волчице. Благодаря добросовестному поведению Вонючки, могло даже показаться, что его в покоях и вовсе не было, что и помогло Хранительнице Севера вновь расслабиться под непрекращающимися ласками мужа и сконцентрироваться на своих ощущениях.

Не успела дочь Старка свыкнуться со своим положением, как вдруг ей пришлось распахнуть глаза от удивления и нового, но от того не менее приятного, ощущения. Санса приподнялась на локтях на постели и в замешательстве посмотрела на бастарда, который, однако, не отвлекался от своего дела и внимания на оторопелый взгляд жены не обратил. И, прежде чем откинуться назад на кровать и, задрожав и прогнувшись в спине, застонать в голос, привлекая к себе любопытный взор Вонючки, Санса успела увидеть у себя между ног Болтона и подтвердить свои догадки. Она покраснела от смущения, стыдясь столь интимной ласки и слыша в голове нравоучительный голос септы, твердящей, что такое поведение в постели непозволительно и неподобающе. Однако насколько бы осуждающим ни был голос старой женщины, ощущения, получаемые ею от горячего дыхания и юркого влажного языка бастарда на ее лоне, были намного ярче и убедительнее. Старк переложила одну руку со своего живота на меха и схватилась за них, а вторую поднесла ко рту, заглушая ею звуки тяжелого дыхания и вырывающиеся наружу стоны.

В это же время можно было наблюдать, как Грейджой невольно искоса кинул несколько быстрых взглядов на подругу детства и стоял теперь с видимым напряжением на лице. Но голову поворачивать к паре не смел.

Сансе же с каждым мгновением становилось все сложнее сдерживаться: беззастенчивый Болтон методом проб и ошибок выяснил, что нравится жене, и сейчас применял полученные знания на практике. Он продолжал ласкать девушку рукой, хаотично чередуя круговые поглаживания пальцами с одиночными или целой чередой нажимов на заветную точку внутри жены. Одновременно с этим бастард уделял значительную часть внимания услащиванию Волчицы ртом, перемежая ласки языком с поцелуями и легкими касаниями губ до складок срамных губ и похотника жены. Когда же он разом дотронулся до обоих чувствительных мест Сансы, она со стоном изогнулась и повернула, чуть закидывая назад, голову на другую сторону подушки и приоткрыла глаза. Вопреки затуманенному удовольствием сознанию она сумела заметить на себе пристальный взгляд Вонючки, что быстро ее отрезвил. Однако заметив, как словивший на себе ее взор Железнорожденный мгновенно отвернул голову в сторону, Волчица намеренно прикрыла глаза и стала сквозь неплотно сжатые веки подглядывать за ним, проверяя, почудилось ли ей, что бедолага кидал на нее никак не невинные взгляды.

Верно. Вот он, думая, что она не видит его, слегка развернул голову в ее сторону и осторожно, боясь быть замеченным, начал с жадностью рассматривать ее. Санса с любопытством наблюдала за тем, как Теон с явной похотью в глазах обегал взглядом ее тело, особенно долго задерживаясь на ее вздымающейся от глубоких вдохов груди, и иногда, когда она издавала стон, бросал взор на ее лицо.

От внимания Хранительницы Севера не скрылось, что Вонючка никогда не опускал взгляд ниже ее пояса, и она, неожиданно для себя прикинув в голове, что бояться ей нечего (мужчина, застывший возле постели, и так видит ее голое тело) и стыдиться ей нечего (не она затеяла эту авантюру, и не ее язык сейчас скользил по чужому лону), решила попытаться вынудить бедолагу опустить взгляд ниже ее живота и перевести его внимание с себя на Болтона. И для этого она умышленно громко застонала, прогнулась в пояснице и запустила ближайшую к Теону руку в волосы Рамси. Незатейливый трюк сработал, и Грейджой невольно устремил свой взгляд к паху девушки. В серо-зеленых глазах мужчины отражалась отчаянная борьба желания и здравого смысла, велящего ему отвернуться и не порочить честь дочери Старка. Однако победа осталась за нравственностью и благородством, и Железнорожденный опустил голову вниз и уставился себе под ноги.

Потихоньку понимая, что в более выгодном положении находится именно она, ведь, опять же, зачинщиком был бастард, и поэтому многое могло ей сейчас сойти с рук, списаться на безвыходность и вынужденность ситуации, Санса решила попытать удачу еще раз и, уличив момент, когда Болтон сделал ей особенно приятно, не сдерживаясь, ответила на его ласку. Она подалась вперед к мужу, сжала в кулаке его волосы и, притянув Рамси еще ближе к своему паху, с протяжным стоном задвигала бедрами. Её движения и издаваемые при этом звуки отвлекли Вонючку от рассматривания пола и перетянули его взгляд, в котором в этот раз остались лишь похоть да желание, на нее саму. И в этот миг Санса, удивляясь сама своим мыслям, сообразила, что возбужденный Теон сейчас не воспринимал ее как Сансу, дочь Эддарда Старка. Нет, в текущей момент она была для него всего лишь предметом вожделения, чем-то, что ему хотелось взять самому. И что бы теперь ни делала Хранительница Севера, Вонючка не будет проводить параллелей между ней и подругой своего детства.

От таких рассуждений Санса раскрепостилась, стала держать себя более уверенно и не пугалась показать своего удовольствия. Она, упиваясь своим временным контролем над Рамси и не убирая руки с его головы, показывала и давала понять, где желала, чтобы он дотрагивался до ее лона. Бастард, в свою очередь, беспрекословно выполнял ее прихоти и, проявляя инициативу, в ответ на ее молчаливые, однако от этого не менее красноречивые просьбы, пробовал ублажить ее разными способами. Он чутко отслеживал реакцию жены на каждое свое действие и, желая угодить ей, сосредотачивался на наиболее приятных для нее ласках и чувствительных местах.

Млея от оказываемого ей мужем внимания, Санса не забывала про Вонючку и время от времени поглядывала на него, с интересом следила за выражением его лица, а Теон, который, увлекся наблюдением за парой на постели, не подмечал взглядов Волчицы на себе. Девушке было занятно смотреть, как явно возбужденный Железнорожденный сложил в замок руки у себя на пахе и то и дело переминался с ноги на ногу. С другой стороны, у дочери Старка вызывало беспокойство иногда появлявшееся на лице Грейджоя выражение боли или, по крайней мере, некоторого неудобства. Не было ли это связано с оскоплением? Мог ли Теон из-за этого чувствовать сейчас боль? Однако, если бы возбуждение действительно приносило бедняге неудобство, то он бы не стал так в открытую наблюдать за ее с Рамси утехами. И, если говорить о последнем, Болтон без всякого сопротивления со стороны жены переложил ее ноги к себе на плечи и, давая еще больше контроля над собой, уверенно подводил ее к пику. В один момент он, не прекращая поглаживать пальцами дочь Старка изнутри, остановил ласки языком с поцелуями и замер с приоткрытым ртом в нескольких дюймах от лона жены, обдавая чувствительный похотник горячим дыханием, а затем подул на него, вызывая своим действием сильную дрожь по всему телу Сансы, и, взяв во влажный горячий рот, начал мягко, без нажима, касаться его кончиком языка.