Шли минуты, и царившая в трюме тишина начинала давить на уши все больше. Плач Сансы уже давно стих, слезы высохли на лице. К ней наведалась усталость, а вскоре за ней — скука, и девушка, решив себя чем-нибудь занять, начала перебирать в голове названия всех замков Вестероса, вспоминать знамена и названия домов. Вскоре она стала делать это вслух, чтобы хоть как-то разорвать гробовую тишину…

Через какое-то время дочь Старка, устав говорить, замолчала и погрузилась в собственные мысли. Она придумывала, как бы предпочла убить Болтона, предоставься ей такая возможность. Первой идеей было скормить его собакам. Жестоко, но справедливо. И не надо кровью руки марать. Убийство посредством ножа или меча Хранительница Севера изначально отбросила: слишком просто и быстро, никаких продолжительных страданий. Бастарду бы это тоже не понравилось, он сказал бы, что это скучная и совсем не запоминающаяся смерть. Приказать содрать с него кожу? Можно, однако удовольствия от такого убийства будет мало. Да и пришлось бы передать это задание постороннему человеку — содрать кожу Волчица сама бы не смогла. Что там еще? Превратить его в Вонючку? Было бы забавно, но речь сейчас шла именно об убийстве, да и кто сможет “натренировать” его, как Грейджоя? Может, заморить голодом? Неинтересно. Отравить ядом, да таким, чтобы бастард перед смертью помучился? Подойдет…

Перечисление всех возможных видов казни вскоре наскучило Сансе, и она, ни о чем не думая, просто зависла на веревках, перенося свой вес с гудящих ног на руки…

Минуты ожидания постепенно превратились в часы. Свечи догорели, и трюм погрузился в кромешную темноту. Отплывший из порта корабль покачивало на волнах, и девушка незаметно впала в дрему. Сон был беспокойным и урывистым; холод пробирал до самых костей и не давал надолго заснуть. Начали болеть и руки с ногами…

Санса не знала, сколько времени прошло с ее заключения, но, судя по всему, довольно много. Однако сейчас дочь Старка волновали проблемы и поважнее: ей уже давно хотелось пить, да и в животе начало подсасывать. Наверное, сейчас время ужина… Сколько же ей здесь висеть?…

Еще чуть позже Волчица озаботилась новой незадачей. Ей начинало хотеться по-маленькому…

Время шло, и желание справить нужду никуда не исчезало, а лишь усиливалось. Санса нервничала все больше и безостановочно ерзала на кресте, ища возможность освободиться от пут. Как и следовало ожидать, работу гвардейцы выполнили на славу, не подкопаться, не отвязаться…

Хранительница Севера не могла сказать, как долго она терпела, однако в одно мгновение ее тело вышло из-под контроля, и она, к своему стыду и ужасу, позорно обмочилась. Санса зажмурилась и плотно стиснула зубы, стараясь ни в коем случае не расплакаться, но все же издала пару всхлипов, хотя, в целом, сумела сдержать слезы. Она чувствовала себя разбитой… Конечно, дочь Старка осознавала, что не было ее вины в произошедшем, но на душе от этого легче не становилось. Более того, капли мочи попали на подол пододежки, и та теперь мерзко воняла…

Пытка продолжалась еще много часов. За это время Санса явно успела простудиться, и сейчас мучилась больным горлом и тяжестью в голове. Ее било в ознобе, а тело безбожно ломило. Не стоило забывать и о первоначальных неудобствах, которые со временем лишь ухудшались: пересохшие от жажды губы потрескались, а затекших рук и ног вовсе нельзя было почувствовать. От накопившейся усталости создавалось впечатление, будто сознание затянуто дымкой, что искажала ощущения и восприятие.

По этой причине Хранительница Севера сперва не поняла, показалось ли ей, что кто-то вошел в трюм, или нет. Ее сомнения были быстро развеяны, когда она вскрикнула от неожиданности, облитая из ведра слегка тепловатой водой. Она шумно задышала, ее сердце бешено заколотилось от пережитого шока, а буквально через мгновение на нее вылили вторую порцию воды.

Кто это делал, понять было невозможно, однако эта деталь интересовала девушку менее всего. Ведь как это знание могло помочь ей? Да никак. Рамси ее не отпустит, гвардейцы не отпустят, так чего суетиться почем зря? Она и так уже измученна и с трудом мыслит, непроизвольно проваливается в сон и даже не замечает этих моментов. Сейчас же ей просто страшно и хочется, чтобы все закончилось.

……………………..

“Старые боги, услышьте меня…” — в полубессознательном состоянии взывала к всевышним силам дочь Эддарда Старка.

Она уже давно перестала различать границы между сном и явью, сумбурные мысли перемешивались с воспоминаниями из далекого прошлого, а воображение вырисовывало чудные картинки. Не отдавая себе отчета, Санса, словно заскучавшая лошадь, мотала головой из стороны в сторону, иногда закидывала ее назад, а затем вешала на грудь…

……………………..

БАМ!

Испуганная, вырванная из полузабытья Санса резко вскинула голову и открыла глаза. В трюме кто-то был и таскал что-то тяжелое. Она стала прислушиваться ко звукам, и вскоре могла с уверенностью сказать, что в помещении находилось два человека и, исходя из их тяжелой поступи, это были гвардейцы. Сохраняя молчание, они что-то носили и ставили, а затем вновь покинули Волчицу в одиночестве.

С трудом соображая, Хранительница Севера задавалась про себя уймой путанных вопросов, среди которых наиболее отчетливо слышались и повторялись бесчисленное количество раз лишь только три.

Что это все значит?

И где Рамси?

Когда он придет за ней?

Кроме прочего, Санса уже стала корить себя за то, что решилась встрять в разборку и защитить того мужчину. Не стоило столь бездумно бросаться тогда на помощь…

……………………..

Дверь, ведущая в трюм, где уже третьи сутки содержалась дочь Старка, с хлопком распахнулась, и с громким приветствием в отсек вошел Болтон: