— Доброе утро всем!

«Всем?» — было единственной мыслью, посетившей разбуженную Волчицу.

Через несколько мгновений мешковина была сдернута с ее головы, и Санса увидала перед собой усмехающегося бастарда, а, отведя от его лица свой взгляд, увидела чуть поодаль за ним, прямо напротив нее, второй крест. На нем висел человек с одетой на голову, как и у девушки, мешковиной. И не было никаких сомнений насчет того, кем являлся этот мужчина. Тот самый копейщик.

Вот что за шум слышала тогда Хранительница Севера — это гвардейцы перетаскивали сюда второй крест, а вместе с ним и пленника. Чутье подсказывало Сансе, что это было не спроста и ее наказание еще не закончено, и вместе с этим осознанием под кожу закрался холодный, щекочущий нервы страх.

В это же время Рамси с довольным видом подошел к нейи, погладив ее рукой по щеке, с насмешкой сказал:

— Подумала над своим поведением? Хорошо, — он быстро замигал, расплываясь в поддельной улыбке, а потом продолжил говорить, смакуя каждое слово и пристально наблюдая за реакцией жены. — Ведь мы только начали.

Волчица приподняла с груди голову и равнодушным замученным взглядом окинула опасно улыбающегося ей мужа. От его широкой хищной улыбки по телу пробежала дрожь, и девушки начало становиться не по себе от мысли о том, что ее подозрения были верны и это еще не все. Однако самый важный вопрос заключался в другом: как далеко зайдет Болтон в этот раз? Что уготовил ей?

Как ни в чем не бывало, бастард заправил жене за ухо спавший ей на лицо рыжий локон и, скосив глаза в сторону и глумясь на ней, спросил:

— Узнаешь его? Твой новый знакомый.

Санса молчала и лишь облизывала пересохшие губы, не имея сил даже заговорить. Она устала, простыла, смирилась со своим положением и надеялась,что Рамси все-таки вскоре отпустит ее. Болтон же вновь продолжил:

— Я вот все думал, как бы тебя наказать, — он выдержал паузу, а потом произнес, слегка улыбаясь и будто вспоминая приятную вещь. — Признаюсь, у меня были мысли отдать тебя на ночь моим лучшим людям и воинам Мандерли, что помогли в подавлении беспорядков. Как награду за службу, — Болтон вдруг посерьезнел и, заглядывая в лицо жены, опять заговорил. — Однако это стало бы для тебя не лучшим наказанием, только бы пробудило твой бунтарский характер.

Волчица устало смотрела на мужа, то и дело теряясь в его словах и с нетерпением ожидая, когда же Рамси, наконец, скажет, что ей уготовлено. Было сложно подолгу удерживать внимание на происходящем, не говоря уже о путанной, странной речи бастарда, которая сильно утомляла девушку. Хотелось, чтобы мужчина поскорее закончил с наказанием и отпустил ее, ведь Санса и так уже поняла свою ошибку и успела достаточно помучиться в этом трюме. Однако же выспавшийся и прекрасно чувствовавший себя бастард никуда не спешил и, обращаясь к жене, проговорил:

— Просто наказывать тебя сейчас кажется мне бессмысленным. Это будет, как вычерпывание воды из тонущей лодки: выливай, не выливай, а течь никуда не денется. Моя дорогая жена, ты согласна с тем, что если мы хотим спасти лодку, то нам надо закрыть пробоину? Ведь нельзя оставлять её без внимания, да?

Болтон пристально посмотрел на Сансу и, убедившись, что она слушала его, заговорил снова:

— Я подумал… почему же ты осмелилась заступиться за того человека?

Хранительница Севера нахмурила лоб и молчала, решая сперва послушать Болтона и не говорить лишнего. Неверно подобранные слова и спешка могли навредить ей. Да, ей было страшно, но и изменить она ничего сейчас не могла.

Рамси улыбнулся уголком губ и проговорил:

— Если я просто накажу тебя сегодня, то в следующий раз ты захочешь поступить ровно так же, только сделаешь все скрытно и незаметно, чтобы не попасться мне, — серьезно произнес он, не спуская своих широко раскрытых, лихорадочно блестящих глаз со все больше пугающейся Волчицы. — Тогда давай разберемся с причиной твоего проступка. Обещаю, что попробую тебе помочь в этой нелегкой задаче. Хорошо? Хорошо.

Губы Рамси растянулись в демонической полуулыбке, полуоскале, а в глазах заплясали бесы безумия, не предвещающие ничего хорошего. Увидевшую эту резкую перемену в Болтоне Хранительницу Севера в ту же секунду пробрала крупная дрожь, а вместе с медленно проникающим в ее сознание ужасом начала растворяться, словно капля красного вина в воде, уверенность в том, что наказание станет недолгим и терпимым. Начиная нервничать все больше, она напряглась, и заметивший это бастард слегка поумерил свой пыл и, чуть скрыв свое веселье, спросил:

— Почему ты заступилась за этого копейщика?

Порядочно уставшая дочь Старка перевела свой взгляд на пленника, будто бы обращаясь к нему за ответом, а затем, вновь проникаясь жалостью к мужчине и ощущая свою ответственность перед ним, уверенно ответила Болтону, не сомневаясь в своей правоте:

— Потому что ты хотел убить его.

Конечно, она подозревала, что с Рамси все так легко не пройдет, однако у нее были свои убеждения и отступать от них собиралась. Нельзя было просто так убивать людей из-за того, что они сказали неприятную тебе вещь. Это ведь были всего лишь произнесенные в порыве гнева слова, за которыми ничего не стояло.

Внимательно же смотревший на Волчицу бастард цыкнул языком и с издевкой, будто выплюнул это слово, прошептал:

— Мимо.

Он еще пару мгновений удерживал взгляд на Сансе, а потом с кривой полуулыбкой на лице перевел свой взор на её левую руку и, улыбнувшись еще шире отразившемуся на ее лице испугу, проследовал к столу. Болтон забрал с него ремень и нож и, вернувшись к кресту, принялся затягивать кожаную полоску выше запястья девушки, крепко привязывая руку к деревянной стойке, а ошеломленно наблюдавшая за его действиями Волчица все еще отказывалась принять то, что это происходило с ней.