– 24 черное, - сказал Воронин и поглядел на Уткина со значением.
– Шестью четыре. Как тебе это удается?

– Какая-то вероятность всегда есть, - сказал Уткин.

– За удачу, - Воронин поднял свою рюмку, Уткин свою. Они выпили.

– Я сейчас пробовал, - сказал Воронин, - по примеру того экперимента подействовать на шарик так, чтобы склонить выпадающие номера в сторону увеличения.

– Это сложно, - заметил Уткин, - Если бы номера ячеек шли по порядку, достаточно было б немного ускорить или замедлить шарик в конце его пути. Но числа на рулетке расположены практически в беспорядке.

– У того, кто ее придумал, наверное, был в уме какой-то порядок.

– Да, - согласился Уткин.
– А скажи, это твое воздействие - насколько оно оказалось успешным?

– Определенный эффект есть. Небольшой, но несомненный. Но чтобы стабильно выигрывать - недостаточный. Тот выигрыш заведения, который заложен в правила, заведомо больше.

– Потренируйся, может улучшишь свой результат.

– Если б все было так просто , все выигрывали бы в рулетку.

– А тебе не приходило в голову, что они не выигрывают потому, что все тянут колесо в разные стороны?

– Признайся, - Воронин посмотрел на Уткина пристальным взглядом, - тебе каким-то образом удалось натренироваться.

– Иногда случай - это просто случай, - скромно улыбнулся Уткин.

– Не верю, - сказал Воронин.
– Поршнев говорил о суггестивной силе, которой обладал первобытный человек. О силе гипноза. Которой и современные люди некоторые обладают, получив по наследству. А Налимов говорит о гипнозе компьютера - неодушевленного, вроде бы, предмета. Он мог бы сказать и о гипнозе рулетки, если б занялся рулеткой. Расширение понятия?
– А почему бы и нет? Пристыкуем Налимова к Поршневу, и что получим?
– То самое. Суггестивная сила воздействия на рулетку. Внушение неодушевленному. Так?
– Он снова посмотрел пристально.
– Ведь так.

– Ни разу не так, - сказал Уткин.
– И не надо смотрить на меня таким взглядом, словно я перед тобой преступник, а ты следователь.

– Ты видишь сны , - сказал Воронин, - ты сейчас три раза подряд угадал в рулетку. Что-то в тебе есть, такое, чего и сам не знаешь.

Может, открыться ему, подумал Уткин. Почему не открыться? Но решил не открываться. Не от недоверия - к недоверию не было повода - а из принципального решения не умножать количества посвященных.

На самом деле очень хотелось ввести Воронина в курс дел. Был бы правильный советчик в его лице. Почему нет? А принципы пусть идут лесом. "Ты не поверишь, но есть такой гаджет" собрался сказать Уткин - и открыл уже рот, и вдохнул, но сказать не смог. Не из принципа уже, а от какого-то суеверного предубеждения. Открывший рот Уткин не сказал то, что собирался сказать, а сказал другое:

– Я чай специальный пью. Специальный целебный чай. Только где покупать - не скажу. Ко мне на улице подходят, предлагают.

– К тебе подходят, - вздохнул Воронин.
– и это тоже что-то значит. А ко мне не подходят и не предлагают.

– Хочешь, я сейчас заварю?

– Нет, - отказался Воронин.
– Кто знает, что это за наркотик? Лучше выпьем коньяку.

Они выпили, и Уткин сказал:

– Есть что-то этакое в том, что мы оба носим птичьи фамилии. И обе настоящие птицы, в том смысле, что летают - если бы ты назывался Курицын или Петухов, это было бы не то. А ворона - это настоящая птица.

– Спасибо, - сказал Воронин.

– В прежние времена ты носил бы в волосах воронью лапу, а я - утиный клюв в каком-нибудь другом месте. И считались бы в своем роде родичами. Наверное, нам нужно держаться друг друга, и когда-нибудь что-нибудь из этого выйдет.

– Может быть, уже вышло, - сказал Воронин.

Они молчали какое-то время, и каждый о чем-то думал.

– Я, наверное, должен тебе рассказать об одной вещи, - сказал Уткин.

– О какой вещи?
– спросил Воронин.

– Я, может быть, расскажу о ней позже, - помолчав, сказал Уткин.

– Не темни, говори уж сейчас, если собрался.

– Есть такой интересный гаджет, - начал Уткин и замолчал, задумавшись над тем, какую часть правды может сейчас рассказать, и как ее рассказать, чтобы не сказать лишнего.
– Его мне показал мой друг Мясоедов, который пропал на прошлой неделе.

– Разбился, упав с балкона, - уточнил Воронин.

– Нет, разбился другой человек, а Мясоедов исчез в тот же самый вечер.

– А кто разбился?

– Это неважно, я говорю о гаджете. Этот гаджет, - Уткин замолк, подбирая слова, - он каким-то образом увеличивает суггестивные возможности человека. Причем не каждого человека, а только некоторых. Мясоедов говорил, что немногих.

– И как же конкретно он их увеличивает? В чем это проявляется?

– Ну, например, он может заставить летящую муху изменить направление. Человек может с его помощью. Мясоедов мне показывал.

– Забавный фокус, - задумчиво признес Воронин.
– Что ж. У тебя нет причин меня обманывать, у меня нет причин тебе не верить. И все таки не могу сказать, что я до конца поверил.