Вот люди, думал Турков. Вот люди. Пока переберутся в новые квартиры, привыкнут к безалаберности и уже не отвыкнут. Оттого и все лифты ободранные, и на лестницах грибы растут.

— Топор найдется? — спросил он бабку Ударкину, вышедшую из калитки. Судя по одежде, бабка намеревалась гулять: переливался на ней импортный плащик из «болоньи», вспархивала на голове косыночка с рисунками доисторических автомобилей, зонтик торчал под мышкой.

— Зачем топор? — спросила бабка, насторожась.

— Да хоть крыльцо поправлю. В темноте-то все ноги поломаешь.

— И не требуется! — сказала бабка. — Сколько живу, а ноги целы. Привыкнешь, милай, привыкнешь, тут падать невысоко.

Очевидно, бабка полагала, что починенное крыльцо помешает ей спокойно дожить остаток дней. Вот люди. Ну, люди…

Бабка ушла, звонко шурша подолом «болоньи», а вскоре из другой половины дома показалась молоденькая женщина, тоже нарядно одетая, в косыночке и с зонтиком. Она подталкивала в спину мальчика лет четырех, который боялся спускаться по гнилым ступенькам.

— Здравствуйте, — сказал Турков. — Тренируете ребеночка?

— То есть как?..

— Приучаете к опасностям?

— А-а, вы про ступеньки… — улыбнулась женщина. — Да ничего, мы уже привыкли. Прыгай, Женечка, прыгай.

— Из окна не пробовали? — спросил Турков. — Из окна и через дыру в заборе. Очень удобно. И очень пригодится ребеночку в будущей самостоятельной жизни.

Турков не мог справиться со своей злостью. Он взрывался, когда вот такое видел. Ну, люди! Наверняка эта юная мадам — хозяйкина родственница, еще одна внучка или племянница, поселившаяся здесь в поисках покоя. Восемь с половиной квадратных метров площади, удобства на дворе и полный покой. Зато, когда он кончится, государство выделит квартирку.

— А вы, наверно, новый жилец? — спросила женщина.

— Угадали.

— Приятное будет соседство, — сказала женщина.

— Да уж. Предвкушаю.

— Мы тебя выгоним, — глядя исподлобья, проговорил мальчик. — Ты к нам лучше не приходи.

— Хорошо, дитя, я воздержусь.

— И не говори потом, что дверями ошибся!

— Вот как? — сказал Турков. — М-да. Не беспокойся, дорогой товарищ, я помню, что моя дверь налево. А другими дверьми я обычно не интересуюсь.

Он приоткрыл перед женщиной с мальчиком калитку, висевшую на одной петле, и пропустил обоих на улицу. Мальчик побежал по лужам, распугивая гусей с чернильными загривками. А женщина даже походкой, даже спиной в «болонье» выразила негодование. Ну, люди… Туркову захотелось отыскать все-таки топор, а еще лучше колун, чтоб потяжелее, и разнести в щепки не только крыльцо, но и всю эту хибару.

Не терпел он таких людей и такой жизни.

Десять лет назад в городе был всего один институт — педагогический, — и Виталий Турков, закончив с золотой медалью школу, поступил в него учиться, хоть и не мечтал о профессии педагога.

Просто так нужно было. Отец Виталия не вернулся с войны, мать работала в колхозе, поднимая на нога троих детей. Жили всегда без лишнего достатка, и Виталий, будучи школьником, уже подрабатывал — то на колхозной ферме, то на лесопункте. Была профессия, которая его влекла — капитан дальнего плавания, — но, чтобы ее получить, надо было уехать далеко от дома, бросив и мать, и двух малолетних сестренок. А из педагогического института до родной деревни недалеко, можно наведываться каждое воскресенье, не говоря уже о каникулах. И Виталий пошел в педагоги.

Выбрал факультет посерьезней — математический. Учился прилежно, старательно, не шаляй-валяй. Закончил, правда, без отличия, но с хорошими оценками.

Потом его взяли в армию, отслужил два года в ракетных войсках, вернулся домой лейтенантом запаса. Заглянул в министерство, получил направление в сельскую школу, чтобы снова оказаться поближе к матери.

— Не женишься, Виталик? — спросила мать.

— Пока не думаю, — сказал Турков.

— И на примете никого?

— Я, мама, разборчив. Не скоро подходящую найду…

У него был составлен жизненный план, и там на первом месте служебная деятельность.

Турков знал, что мужчина в сельской школе — редкость, вроде мамонта. И Турков собирался опровергнуть мнение, согласно которому сельская школа — удел неудачников.

Он не стремился в педагоги, но будет хорошим педагогом. Он не стремился работать в глубинке, но будет хорошо работать и в глубинке.

Еще в армии он почитывал педагогические журналы, занятные статейки в «Комсомольской правде»; он изобрел, как сделать свои уроки интересными. Надо завлекать ребятишек не оценками, а самим процессом познания.

Ребятам не нравится сухая математика? Турков добьется, что они будут сидеть в классе, как на ковбойском фильме. Всего можно достичь, если голова на плечах.

Через полгода у Туркова не было неуспевающих учеников, в школе функционировало кафе «Под интегралом»: он вывешивал в коридоре такие объявления: «Внимание! Февраля (уравнение) дня, (уравнение) часов состоится математический турнир 8–10 классов!»

— Это, Виталий Максимович, какого же числа? — спросила завуч Аглая Борисовна, воззрясь на первое такое объявление.