Несмотря на то, что мы расположились почти на самой вершине холма из-за спин стоящих впереди воинов мало что можно было разобрать. Очертания стены тонули в рассветном тумане. Было сыро и холодно. Плащ я оставил на стоянке и теперь отчаянно мерз в подаренной Мароном куртке. Как ни крути, а день для битвы король выбрал неудачно. Ночью шел дождь, земля раскисла и пока мы добрались до места я измазал все сапоги в грязи. Хорошо хоть лить прекратило, а то стояли бы сейчас мокрые насквозь. В ожидании битвы люди беспокойно переминались с ноги на ногу, кашляли и хрипло переругивались. Вокруг стали вспыхивать тревожные огоньки - это дворяне в ожидании атаки принялись зажигать фитили на магических жезлах.

Степняки не спешили нападать. Время шло, а по ту сторону стены не раздавалось ни одной барабанной дроби, ни одного свистка. Неужели они так крепко спят, что не видят открытых ворот или им вообще нет никакого дела до изготовившегося к битве войска? Не может быть. Я был уверен в том, что степные разведчики внимательно следят за стеной. Значит специально выжидают? Чувствуют подвох?

Не знаю, как остальным, а мне очень хотелось верить в то, что у короля был какой-нибудь хитроумный план. После гибели Пауса я не мог поверить в то, что наша армия сможет остановить и разбить степняков в открытом поле. Много ли шансов у пехотинцев выстоять против всадников? Напрасно мы оставили стену! Ох напрасно!

Время шло, а на нас никто не нападал. Стоящие рядом воины недовольно ворчали. Один за другим они тушили запальные шнуры. Зачем впустую добро переводить? Так никаких фитилей не напасешься. Я оглянулся назад, пытаясь найти в толпе Гамона, но вокруг вельможи так плотно стояли телохранители, что мне удалось разглядеть только шишак высокого шлема и родовое знамя.

Солнце взошло и в лесу проснулись ранние птицы. Теперь, когда туман рассеялся стал хорошо виден покинутый лагерь: брошенные шатры, шалаши, временные постройки и даже выгребные ямы. В тот самый момент, когда стало казаться, что сегодня степняки не нападут, над полем возник какой-то странный шум. Не только я, но и многие воины принялись озираться по сторонам пытаясь понять, что происходит, а потом земля под нашими ногами дрогнула, словно внизу в глубине зашевелились дремавшие до поры огненные демоны. Кочевники наконец решились. Лавина всадников хлынула через ворота. Я привстал на цыпочки и вытянул шею, чтобы получше разглядеть вражеских воинов. Лошади, подгоняемые нетерпеливыми наездниками, мчались прямо на нас. В воздухе реяли разноцветные флаги и значки племен.

Впереди возникла какая-то суета, видимо несколько слуг попытались сбежать, но оруженосцы их быстро переловили и вернули на место.

– Стоять, - закричал Гамон, - не отступать! Стоять на месте!

Люди подобрались и замерли в ожидании смертельного удара. Кто-то рядом принялся молиться вслух и от этого стало еще страшнее. Гулко забили барабаны, один из командиров поднял вверх королевское знамя и замахал им из стороны в сторону. Ряды гвардейцев дрогнули. Готовясь встретиться с врагом, они выставили перед собой длинные пики.

– Не обращайте на них внимания, - предупредил нас Ругон, - у гвардейцев свои команды и сигналы. Понять ничего не поймете, только запутаетесь.

При виде изготовившегося к бою войска степняки закричали на разные голоса и стали яростно нахлестывать обезумевших лошадей. Теперь нас разделял только заброшенный лагерь. Казалось, всадники одним махом сметут хлипкие ограждения, преодолеют канавы и втопчут в землю шатры и палатки. Орда накатывалась словно волна, и я в страхе подумал, что не найдется такой силы, которая смогла бы ее остановить, но почти добравшись до нас степняки неожиданно потеряли темп. Казалось опустевший лагерь не мог стать для кочевников серьезным препятствием, но тем не менее он сумел не на долго затормозить их отчаянный натиск. Пехота с легкостью обошла бы его стороной, но всадники не рискнули сунуться в лес или завязнуть на топких берегах вздувшейся от осенних дождей безымянной реки. Они решили идти напрямик и потерялись на кривых улочках брошенного становища. Коротконогие степные лошадки отказывались перепрыгивать через ограды или топтать ярко размалеванные шатры. Всадники с трудом объезжали сколоченные из корья времянки и навесы, брошенные на проходах набитые мусором ручные тележки. Заплутав среди нагромождения хозяйственных построек, степняки вставали в стременах, чтобы разглядеть выход из проклятого лабиринта.

В тот момент, когда вражеская конница наконец смогла вырваться на открытое место, в лагере взметнулись к небу огненные вихри. От страшного грохота у меня заложило уши. Казалось, что демоны преисподней разрушили хрупкую преграду отделяющую потусторонний мир от нашего и хлынули на поверхность. В небо взметнулись камни, обломки построек и комья земли. Всадники потонули в черном дыму и поднявшейся пыли. Неужели все вражеское войско разом сгинуло в страшном магическом урагане?

Я опять привстал на цыпочки стараясь разглядеть, что стало с ордой. От разгромленного лагеря в нашу сторону бежали люди. Они были хорошо видны на фоне поднявшейся в небо дымовой завесы. Наверно это были воины, которые до поры прятались в высокой траве для того, чтобы в последний момент произнести магические заклинания и обрушить божественный гнев на головы степняков. Теперь они спешили к королевскому войску пока кочевники не пришли в себя.

Когда налетевший порыв ветра сдернул пылевую завесу я увидел на месте лагеря огромные ямы странной круглой формы, груды обломков и множество тел людей и лошадей в беспорядке разбросанных по округе. В том месте, где когда-то выросло целое временное поселение не осталось ни одной постройки, ни одного шатра - все это стер с лица земли, изорвал в клочья и разметал по полю безжалостный магический вихрь. От открывшейся нашему взору ужасной картины даже у бывалых воинов затряслись поджилки. Никто из простых людей не мог себе представить, на что способна боевая магия. Ни в одной книге, ни в одном манускрипте я не встречал описания подобного колдовства.

Казалось, степняки, потерявшие в огне лучших своих воинов, уже не решатся атаковать снова. Две армии замерли друг напротив друга, разделенные участком черной выжженной земли. Пока оглушенные и напуганные мы приходили в себя кочевники бросились искать тела погибших родственников и друзей.

И все-таки разыгравшаяся перед нами трагедия могла вразумить кого угодно, но только не степняков. Ненависть варваров, их безумная жажда крови были так велики, что, собравшись с силами вскоре они опять кинулась на нас. Видимо в огненном смерче сгинула большую часть пришедшей из степи кавалерии, потому что теперь вперед выступили пехотинцы. Их уже не могли напугать ни лес, ни река. Выстроившись полумесяцем, чтобы охватить с боков наши отряды пешие воины двинулись на изготовившееся к бою королевское войско.