Я ожидал, что, приблизившись на расстояния полета стрелы степняки возьмутся за луки, но почему-то в этот раз они изменили своей тактике. Похоже сегодня кочевники больше рассчитывали на силу прямого удара. За спинами атакующих засвистели дудки, защелкали трещотки и отряды вражеской пехоты с шага перешли на бег. Наверно они хотели одним могучим ударом проломить и разорвать нашу оборону, а потом уничтожить потерявшие строй войска. Не знаю сколько племен отправились грабить долину и сколько человек привели с собой ханы, но даже после того, как магический ураган уничтожил сотни воинов орда все еще представляла из себя великую силу. Подгоняемая безумной злобой и жаждой мести вражеская пехота почти докатилась до рядов королевской гвардии. В тот момент, когда до них оставалось всего несколько десятков метров навстречу степнякам ударила волна огня. Она словно гигантским серпом прошлась по волне атакующих. Огненный шторм разметал первые линии кочевников. Сотни людей попадали замертво в высокую траву, но порыв вражеской пехоты был так силен, что несмотря на потери она в мгновение ока преодолела оставшиеся несколько метров и ударила в железный строй. Степняки смело бросались на пики стараясь дотянуться саблями до ненавистных воинов долины. Они шли так тесно, что копья гвардейцев пробивали сразу по несколько тел. Под тяжестью пронзенных врагов окровавленное древко само опускалось вниз или выскальзывало из рук, поэтому вскоре передние ряды побросали бесполезные пики и схватились за мечи.

Со стороны людей Гамона степняки не встретили такого отчаянного сопротивления. Столкнувшись с плохо вооруженным отрядом слуг и захребетников, они смогли далеко прорваться вперед, но в конце концов завязли. Видимо расчет воина-судьи на этом и строился, потому что пока кочевники избивали дворовых парней стоявшие в задних рядах дворяне обрушили на их головы волну магического огня. Меня так и не научили управляться с жезлом, Ругон пообещал заняться этим со мной после битвы, поэтому я просто стоял, держа в руке обнаженный меч и ждал, когда нападающие доберутся до меня. Пока бойцы, стоявшие в первых рядах, рубились на мечах оказавшиеся позади дворяне посылали во врагов сверкающие молнии. Кочевники несли большие потери от магического огня. Видя бедственное положение своей пехоты, наследники великого хана наконец отправили в бой лучников и на головы королевского войска обрушилась туча стрел. Казалось от этой новой напасти не было спасения. Вражеские стрелки хорошо знали свое дело. Они выстроились позади атакующей пехоты и безнаказанно расстреливали нас. Дворяне не могли достать лучников магическим огнем, передние ряды давно разрядили свои жезлы и теперь рубились на мечах, а для задних расстояние было слишком велико. И все-таки боги хранили жителей долины. Оказывается, как раз для такого случая военачальники придумали хитроумный план. В лесу до поры скрывался небольшой отряд отчаянных людей. Им строго настрого было приказано не обнаруживать себя, чтобы не случилось. На наше счастье раненый вестовой вовремя сумел доставить им послание короля. Пока солдаты двух армий убивали друг друга две сотни бойцов обошли кочевников и неожиданно появились в тылу вражеского войска. Выскочив из зарослей, они накинулась на ничего не подозревающих лучников. Атака храбрецов была короткой и яростной. Окруженные со всех сторон они знали, что идут на верную смерть, поэтому бились до последнего стараясь унести с собой, как можно больше врагов. Наверно этот отчаянный прорыв небольшой группы бойцов и решил исход битвы. Обнаружив в своем тылу вражеских солдат, степная пехота остановилась и дрогнула. Потеряв нескольких старших командиров, оставшись без поддержки стрелков и понеся большие потери от магических стрел она повернула назад. Как невозможно остановить катящийся с горы камень, так и младшие сыновья великого хана не смогли задержать и отправить обратно обезумевшую от страха толпу. Побросав на поле боя раненых и умирающих, орда отступила. Возможно, если бы от колдовского вихря, сокрушившего заброшенный лагерь не сложили головы сразу несколько старших сыновей великого хана исход битвы был бы совсем другим, но молодым князьям не хватило опыта и умения, чтобы продолжить борьбу. Подчинившись воли большинства, они приказали отступать, поэтому войска не просто оставили свои временные укрепления возле западной стены, но и отошли к самому Паусу. В этом была великая слабость орды - она готова была сражаться только в том случае, если видела перед собой реальную добычу, но за рядами ополчения и королевской гвардии не было богатого города, а биться непонятно за что степняки не хотели. Красивыми обещаниями сыт не будешь. Дай солдатам женщин, оружие и серебро и они пойдут за тобой. Вместе со старшими сыновьями хана от магического урагана сгинули лучшие воины - самые жадные и отчаянные, и теперь некому было вести за собой поредевшее войско. Да и стоило ли? Паус разграблен, захваченное добро и рабы уже на полдороге к родному дому и выжившие в страшной войне могут поворачивать коней назад. Незачем рисковать понапрасну. Тем, кто успел набить карманы в разоренном городе не на что жаловаться, а тем, кто прятался за чужими спинами и остался ни с чем повезет в следующий раз. Их недовольные голоса никого не волнуют. Зачем счастливчикам прислушиваться к жалобам неудачников?

Несмотря на то, что мы с Мароном находились в задних рядах, но и до нас докатилась волна атакующих. Я даже не успел заметить, как рухнул стоящий прямо передо мной дворянин и на его месте возник забрызганный кровью варвар. Он что-то кричал перекошенным ртом и размахивал саблей. Наверно он срубил бы меня одним ударом, если бы Марон не разрядил в него свой жезл.

– Не зевай, - крикнул мальчишка и выхватил меч.

А на меня уже шел следующий противник. Раздумывать было некогда, и я выбросил вперед руку с мечом. Вражеский воин отбил удар, но делая шаг назад оступился, замешкался на мгновение, и я ударил снова. На этот раз меч достиг цели. Вокруг меня кричали люди, звенело железо, гремели жезлы, сыпались искры от горящих фитилей. Опьяненный первой победой я ринулся в драку. Что-то невообразимое случилось со мной, словно скрытая до поры энергия в одночасье вырвалась из заточения. Глаза ловили малейшее движение, а руки словно жили своей собственной жизнью нанося и отражая удары. Казалось, что мои противники все делают слишком медленно и пока они замахивались, я уже успевал ударить. Когда все закончилось, и кровавая пелена спала с глаз я понял, что стою на склоне холма значительно ниже того места, на котором начинал бой. Неужели я преследовал своих врагов? Рука державшая меч была по локоть в крови, а в левой ладони непонятно каким образом оказался кинжал Химона. В свое время в одной старинной книге я наткнулся на трактат какого-то врачевателя, который всерьез считал, что некоторых людей в бою охватывает воинское безумие. Он писал, что после сражения такие бойцы почти ничего не помнят, а бьются, как бешенные. Неужели и я из таких или это боги в очередной раз помогли мне в трудную минуту?

Оглядевшись по сторонам, я заметил Марона. Он стоял чуть в стороне и держался за голову, возможно был ранен. Одновременно со мной к нему шагнул еще один человек. Я никогда не видел Булина в доспехах, поэтому не сразу его узнал. Сподвижник Гамона был ближе к мальчишке чем я. Ему надо было сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться рядом. "Он ему поможет", - подумал я. А Булин подошел к Марону сзади и вдруг ударил его в спину. Мальчишка всхлипнул, удивленно захлопал глазами и запрокинулся назад. Я закричал от удивления и гнева. Булин обернулся на шум, увидел меня и остолбенел. Казалось узнав меня он от изумления потерял дар речи. Какое-то время мы просто стояли и смотрели друг на друга. Потом Булин потянул из ножен меч, его кинжал остался в спине Марона. Я стоял слишком далеко и для того, чтобы до меня добраться воину пришлось бы сделать несколько шагов. Наверно раньше я просто развернулся бы и бросился бежать, но сейчас после всего пережитого во мне почти ничего не осталось от трусливого мальчишки-послушника. Поле вокруг нас было завалено мертвыми телами и оружием, поэтому ничего удивительного не было в том, что совсем рядом я заметил заряженный арбалет. Его бывшему хозяину не повезло, стрелок лежал на земле истекая кровью. Когда дворянин сделал шаг в мою сторону я нагнулся и схватил арбалет. Все-таки Булин был опытным воином, прошедшим не одно сражение. Он все-таки успел до меня дотянуться. Холодное лезвие вонзилось в плечо. Но в тот момент, когда он сделал выпад я нажал на скобу. Тяжелый арбалетный болт пробил воину грудь. Удар был такой силы, что дворянина отбросило назад и он упал рядом с телом Марона. Я выпустил из рук бесполезный арбалет, зажал ладонью рану и повалился на чье-то остывающее тело.

Нет сознания я не потерял просто от страха и боли у меня подкосились ноги. Все-таки это было первое серьезное ранение в моей жизни. На самом деле лезвие вошло не глубоко и, хотя плечо ужасно болело, но через какое-то время я сумел взять себя в руки. Нужно было остановить кровь и попытаться помочь Марону, если мальчишка еще жив. Ругон заставил нас взять с собой обрезки чистой ткани, чтобы при случае было чем перевязать рану. Я вытащил кусок холстины, засунул его под распоротую куртку и сильно прижал.

Похоже мне повезло. Видимо Булин целился левее, но лезвие скользнуло по железной пластине у шло в сторону. Толстая кожа оказалась вспорота, а на железке осталась глубокая царапина. В очередной раз боги спасли меня от неминуемой смерти. Рассиживаться мне было некогда, поэтому я собрался с духом и побрел к лежащему лицом вниз молодому воину. Марон был без сознания. Короткий кинжал глубоко вонзился ему под лопатку. После того, как на моих глазах Тагон занимался самолечением я твердо знал, что надо делать. Я перевернул тело и расстегнул ремни, стягивающие панцирь. Самое трудное было добраться до раны, потому что доспех никак не хотел сниматься. Для того, чтобы помочь раненному мне пришлось выдернуть кинжал. Из раны сразу хлынула темная кровь. В поясной сумке мальчишки нашелся огненный порошок, которым я присыпал узкий порез, схватил лежащий рядом, чадящий догорающий фитиль, брошенный кем-то на поле боя и ткнул в набухающую от крови серую массу. Яркая вспышка обожгла мне пальцы. Запахло паленным, а Марон, не приходя в сознание глухо застонал.

Ругон довольно скоро отыскал нас. Несмотря на то, что большинство слуг погибли в бою, его оруженосец выжил и помог нам отнести Марона в лазарет. Пока молодым воином занимался настоящий лекарь мою рану старик осмотрел сам.

– Ну это пустяки, - говорил он, - легко отделался. Сейчас тебе наложат повязку, и мы пойдем выпьем за победу. Такое дело сделали!

– Как там Марон?
– спросил я, вытягивая шею, чтобы разглядеть, чем занимается пожилой лекарь, склонившийся у походного стола.

– Плохо, - старик нахмурился, - рана глубокая, но слава богам кинжал прошел мимо сердца. Сегодня вам обоим повезло.

По дороге в лазарет я рассказал Ругону о том, что произошло. Странное поведение Булина не выходило у меня из головы. Почему он накинулся на нас? Почему хотел убить Марона? Наверно я ужасно надоел старику своими расспросами, потому что он оборвал меня на полуслове.

– Дело серьезное предательством пахнет, так что заткнись и не болтай попусту, - сказал Ругон.

Меня перевязали и отпустили на все четыре стороны. В сегодняшнем бою многие были ранены намного тяжелее чем я, поэтому лекарям некогда было тратить время на мой жалкий порез.