–  Ладно, не оправдывайся, давай сюда задержанных.

Через десять минут Сарафаненко и Будушкин были отпущены с миром и извинениями. На ковер вызвали Гудаутова.

Выйдя из милицейского участка, Сарафаненко обрушился на Будушкина:

–  Это по вашей милости я впервые в жизни провел ночь в арестантской! Я, артист! Какой срам! Что будут говорить в филармонии!

–  Пустяки. Подумаешь, одна ночь.

–  Для вас, возможно, и пустяки, но для художника - потрясение. Ну что вы хотели сказать этой вашей идиотской фразой «Может быть, мы все марсиане»? Начитались своего Азимова, и туда же, умничать…

–  Позвольте, - защищался Будушкин, - а кто поднял шум в ресторане, кто сказал, что Гудаутов марсианин?

–  Гудаутов здесь ни при чем. Еще не доказано, что он не марсианин. Проявлять бдительность - наш гражданский долг.

–  И потом, раз вы художник, так вам должно быть интересно испытать переживания арестованного.

Сарафаненко махнул рукой: о чем, мол, с ним говорить…

–  У вас мозги набекрень от неорганизованного чтения. Советую прекратить это занятие, пока окончательно не свихнулись… Вот так, - сказал он, обращаясь уже к самому себе, - вступайся за общественный интерес, тебя же еще и сажают.
– И, рассерженный, удалился.

Будушкин постоял секунду, пожал плечами и тоже пошел. Но едва он завернул за угол, как чья-то рука ухватила его за локоть. Оглянувшись, Будушкин увидел высокого худого человека в потертом твидовом костюме. В наружности незнакомца не было ничего примечательного, разве что длинные баки, крупный нос и отвисшая нижняя губа.

–  Вы не из милиции?
– спросил субъект.

–  А что?

–  Уделите мне минуты две, товарищ. Я - марсианин.

Вконец расстроенный перепалкой с гитаристом, Будушкин не выдержал и выругался.

–  О, - воскликнул субъект, - этого выражения нет в моем словаре - видимо, сленг.

–  Иди отсюда, - сказал Будушкин и подумал: «Вот еще привязался!»

–  Я действительно к вам привязался, - сказал носатый, делая ударение на последнем слове, - и прошу нижайше меня извинить, но выслушать.

Будушкин готов был поклясться, что не произносил вслух слово «привязался». Уж не читает ли этот тип мысли?

–  Вы угадали, я читаю мысли. Вот и доказательство, что я вас не обманываю.

–  Положим, - возразил Будушкин, - это еще ничего не доказывает. Современная наука зарегистрировала несколько случаев чтения мыслей, внушения на расстоянии и тому подобное. Правда, есть сомнения в чистоте эксперимента, споры продолжаются, но…

–  Не спорю, - перебил его незнакомец, - хотя и вижу, что сами вы до сих пор в это не верили. В любом случае на Земле речь идет пока об отдельных индивидах, чьи парапсихологические свойства имеют природное происхождение и должны рассматриваться как отклонение от правил, в известном смысле даже болезнь. На Марсе же телекинез, мысленное общение выработаны наукой, введены в генетический код и относятся ныне к разряду нормальных врожденных способностей.

–  Любопытно. У меня нет оснований вам не верить, и я должен принести извинения за грубость.

–  Мелочи жизни, - сказал марсианин.
– Я даже остаюсь в выигрыше, поскольку смогу теперь пользоваться вашим сленгом.
– Он протянул руку.
– Давайте знакомиться.

–  Охотно. Гена Будушкин, радиотехник.

–  Меня зовут Зуй, - представился марсианин.

–  А по батюшке?

–  Увы, у меня нет определенного батюшки и матушки. На Марсе потомство выращивают искусственным способом.

–  Вы считаете это прогрессивным?

–  Мы находим такой метод деторождения рациональным. Что касается прогрессивности или регрессивности, то я не уверен, что всякое явление может оцениваться под углом зрения этих критериев.

–  Я с вами решительно не согласен, Зуй, - с жаром возразил Будушкин. Он был на седьмом небе: надо же, такая удача - познакомиться с настоящим марсианином!

Продолжая дискуссию, они направились в диетическое кафе и заняли уютный столик. Геннадий заказал яичницу с поджаренной колбасой, а Зуй - пшенную кашу. Признавшись, не без смущения, что яичница ему не по карману, он твердо отклонил настойчивые попытки Будушкина взять на себя расходы, заявив, что на Марсе это не принято.

–  Вы давно на Земле, Зуй?
– спросил радиотехник, когда они покончили с едой и, закурив, ждали кофе.

–  Около года.

–  И какие впечатления?

–  Я в восторге. Здесь еще столько неустроенности. Вам предстоит решить уйму проблем: предотвратить мировую атомную войну, добиться разоружения, покончить с голодом, искоренить болезни, преодолеть враждебность и разобщенность, утвердить общий язык, завершить вступление в Эру Единения, основанного на общем благе… Всего не перечислишь. Я не говорю о технических проблемах, во многих отношениях не менее сложных, - защите и восстановлении природной среды, овладении энергией ядерного синтеза и так далее.