В конце концов, Кесс понял, что не сможет расслабиться и заснуть без хотя бы одного пакетика чая, а весь чай он накануне бросил в золотую каску Красавчика Пью. Поэтому сержант снова перевернулся на спину и начал всматриваться в звезды, которые уже начали робко проступать через ветви деревьев. Вскоре послышались трели сверчков и осторожное кваканье лягушек, и вместе с успокаивающим сверканием далеких звезд все это начало убаюкивать Кесса. Вскоре он совсем расслабился и понял, что засыпает.

Уже на рассвете Кесс получил удар в грудь, быстро очнулся и растерянно захлопал натуральным глазом, который закис за ночь и теперь почти ничего не видел. Удар был странным - несильным и даже каким-то мягким, почти нежным и это обстоятельство сначала смутило его затуманенное сном сознание, но когда рядом послышалось слабое поскуливание и в натуральную щеку Кесса уперлось что-то теплое и мокрое, все сразу пришло в фокус и встало на свое место.

– Джоуль, - сонным голосом сказал сержант.
– Это ты, собака? Куда ты вчера пропал, пес? Что на тебя нашло? Ну, все, все, хватит.

Он отпихнул от своего лица мохнатую морду и принял сидячее положение. Джоуль поскуливая и дурачась прыгал вокруг, всячески выказывая свое расположение и свой восторг по поводу встречи.

– Эх, ты, - сказал Кесс, протирая натуральный глаз.
– Опозорил меня вчера перед самим Маммонэ. И спрашивается - зачем? Зачем ты лишил нашего доброго бога его законного подношения? Глупая ты собака. Ну иди сюда, иди. Глупый пес.

Джоуль, как бы играя в какую-то собачью игру, подскочил к Кессу, раскрыл пасть и выронил прямо на его колени тусклый, мокро поблескивающий в лучах восходящего солнца, кругляшок.

– Не может быть, - Кесс взял монету и начал тереть ее пальцами, как бы все еще не веря своему единственному натуральному глазу.
– Ты всю ночь таскал ее, Джоуль?

Пес высоко подпрыгнул и залился радостным лаем, как бы говоря "Да! Я это сделал!"

– Эх, ты, дурашка, - Кесс потрепал Джоуля по голове.
– Зачем ты это сделал? Впрочем, какая теперь разница? Ну что же, пора двигаться дальше. Если честно, Джоуль, я даже не знаю правильно ли ты поступил, вернувшись. Ну ладно, что теперь делать. Что теперь делать, а? Не знаешь? Вот и я не знаю? Ничего, папа Май, что-нибудь придумает. Обязательно.

Кесс опустился к воде, раздвинул ладонями тину, зачерпнул немного теплой мутной воды и осторожно, стараясь не зацепить рану на лбу, промыл левую половину лица. Чувствовал он себя неплохо, но очень хотелось есть. В мешке имелось все необходимое и они с Джоулем позавтракали армейской тушенкой и четырьмя мятыми вафлями.

– Мало?
– спросил Кесс, вытирая о мешок лезвие универсального армейского ножа.

Джоуль громко тявкнул и завилял хвостом.

– Вижу, что мало. Ничего, добавим по дороге. Пошли.

Сержант вынул из походного мешка карту и компас, а потом попытался определить свое местоположение, чтобы определиться с направлением.

Все прифронтовые города были устроены одинаково - храмовый квартал в центре, квартал Афродизи на юге, квартал Марса на западе, медицинский квартал на востоке и все остальное на севере. Значит, им нужно было идти на восток, но в этом направлении просматривалась какая-то высокая и сильно поросшая колючими лианами стена, да и с едой в медицинских кварталах всегда было не очень, поэтому Кесс решил сначала заглянуть в квартал Афродизи, не с какими-то специальными целями, а просто, чтобы поесть самому и накормить Джоуля. Он знал, что в южных кварталах всегда полно закусочных и забегаловок на любой вкус. А кроме того, от заросшего пруда на юг вела неплохая асфальтовая дорожка, которая отлично просматривалась даже сквозь буйные тропические заросли.

– Ну что, собака?
– сказал Кесс, попадая руками в лямки походного мешка.
– Зайдем к Афродизи?

Джоуль громко тявкнул, растянул пасть в подобие веселой зубастой улыбки и радостно завилял хвостом.

– Проказник, - говорил Кесс, пристегивая к ошейнику собаки золотые карабины.
– Ну-ну, не нервничай. Все мы проказники... Знаешь, собака, я думаю, что тот служка абсолютно прав - истинная Афродизи живет внутри нас, снаружи находятся лишь ее слабые отражения.

***

Квартал Афродизи был похож на центральный проспект U-218 своими заторами, круговоротами, тяжелой духотой, пробками и скоплениями гражданских лиц, среди которых попадалось немало и военных, судя по внешнему виду - расхристанных и пьяных отпускников, которые с шумом и треском спускали здесь свои отпускные вафли. А еще он был прямым, узким и длинным. Как стрела, подумал Кесс усмехнувшись.

Первые этажи по обеим сторонам проспекта были прозрачными, застекленными чуть мутноватыми пуленепробиваемыми стеклами, и разделенными на крошечные аквариумы, за которыми круглосуточно стояли, сидели, танцевали, вертелись и кружились жрицы Афродизи. Все они были одеты в излюбленный наряд своей богини - тяжелые золотые маски, за которыми совсем не было видно глаз. Некоторые жрицы сидели на небольших красных диванах, лишь изредка раздвигая и сжимая ноги, некоторые танцевали беззвучный танец живота, медленно вращаясь и то приближая к стеклу различные части своих тел, то отдаляясь от него, но больше всего было жриц трущихся о толстые золотые стержни, которые были обязательной частью интерьера каждой стеклянной клетки.