Алексей узрел лишь короткое фиолетовое сияние, перед тем как налетел на него всем телом. Воздействие поля было похоже на удар большой наэлектризованной булавы, он не успел даже понять, что произошло с ним, фиолетовая волна разошлась по прозрачной сфере, его отбросило, как футбольный мяч от стенки, он отключился на какое-то мгновение и очнулся уже на песке, лежа на боку. От боли страшно было напрячь мышцы, всю правую половину туловища свело судорогой, при первой попытке подняться тело заныло, словно под током, его вновь прижало к грунту.

Алексей пытался вновь и вновь, ожидая, когда судорога отпустит его, и падал снова, неотрывно наблюдая за тем, как пришелец поднимался на борт корабля. Высокий трап изогнутой формы медленно закрывался, пока пилот ступал по нему, хромая и с трудом переставляя ноги. Еще один усиленный выход, и Алексей поднялся на колени, он вновь смог управлять своим телом, но боль по-прежнему мешала ему передвигаться. Двигатели взревели низким, тихим гулом и, нагревая слои газа вокруг, подняли звездолет над песком. Планетолог с маленькой планеты не мог ничего изменить, он стоял под яркими огнями двигателей и с отчаянно угасающим блеском надежды в глазах провожал космический корабль взглядом.

“Неужели это все?” – Алексею не хотелось верить в безысходность, его губы размыкались под дрожью, повторяя: “нет, нет, не может быть”. Он опять оставался один…

Но вдруг, по не понятной ему причине, корабль замедлил ход и начал снижаться. Сперва Алексей решил, что с ним произошла поломка, но двигатели работали все так же уверенно и ровно. Звездолет опустился на грунт быстро и небрежно, будто торопясь куда-то. Его согнутый гиперболой трап тут же сел на песок, двигатели по-прежнему работали в полной готовности поднять машину к небу.

“Что…. Что это значит? – Алексей продолжал смотреть неподвижно и пытался понять, почему корабль опустился и как вести себя дальше. – Неужели это приглашение…?” Какой мог быть выбор? Он смотрел на мертвую пустыню, похожую на замерзшее море крови, - холодная равнина, где погибает все живое. А прямо перед ним стоял в ожидании межзвездный космический корабль, готовый подняться в любую секунду.

Больше не было времени размышлять, такой шанс дается человеку не чаще раза в жизни. Многие, наученные горьким опытом обмана, почему-то не способны разглядеть его и пойти навстречу, даже если все вокруг мерзнет в безжизненной атмосфере – он кажется совсем иллюзорным, слишком красивым для реальности, и сделать шаг вперед становится тяжело и попросту страшно… Алексей не думал о пустыне, он с нарастающей уверенностью направлялся к кораблю, превозмогая боль.

Трап поднялся, едва он дошел до средины ступенчатой поверхности. Он оглянулся в испуге: красные лучи Солнца, отраженные от ржавчины, исчезли на его глазах, и в темном отсеке осталось лишь синеватое освещение внутренних приборов, ломаная поверхность трапа незаметно выровнялась и стала идеально плоской, из-за этого Алексей чуть не упал на спину. Он хотел лишь поднять голову, чтобы осмотреться, но корабль устремился к небу настолько резко, что сила тяжести тут же подкосила его равновесие. Каких-то десять секунд, и они взмыли высоко над облаками, отсек тут же осветился красным светом. Странное ощущение: Алексей чувствовал, как двигатель стремительно нес его ввысь, но не испытывал перегрузок, его не тошнило, мышцы не горели огнем, внутренности не прижимались к полу. Красное свечение постепенно угасло, Алексей понял, что позади него был расположен иллюминатор, и поспешил подняться, чтобы увидеть это…. Задняя стена отсека, выгнутая наружу в форме яйца, была одним большим иллюминатором, это было не окно, а скорее экран, передающий изображение от внешних оптических устройств, создающий эффект рассеивающей линзы – в нем отображалась широкая панорама, порядка ста восьмидесяти градусов обзора.

Алексей смотрел, как поверхность Марса постепенно сгибалась, приобретая очертания сферы. И вот, она уже была видна целиком – маленькая красная планета – тяжелый кусок камня, покрытый ржавчиной, на котором больше не было жизни. Он покидал его навсегда…

И тут Алексей вспомнил об экипаже челнока “Прометей-1”, который, возможно, по-прежнему кружил на орбите планеты и, наверное, кто-то до сих пор надеялся услышать по рации его голос. Он напряг зрение, осматривая пространство вокруг планеты, все, что он смог разглядеть – большой горящий метеор, с яркой вспышкой ворвавшийся в атмосферу. Прошло полминуты. Алексей удивленно приоткрыл глаза, не успев даже поверить…, поверхность планеты за пару секунд покрылась горящими желтыми трещинами, красно-белый свет накрыл волной межзвездное пространство, и миллиарды осколков разлетелись во всех направлениях. Корабль затрясло под их сокрушительным дождем, электрический свет отсека замигал с высокой частотой, Алексей закрыл глаза и сложился на полу клубком под ослепительным светом взорвавшейся планеты. Боль, яркий свет и высокая скорость не давали ему подняться с пола, в мозг, словно тупой нож, врезались мысли о товарищах, оставшихся на борту “Прометея-1”, оттолкнувшись обеими руками, он перевернулся на правый бок и устремил взор в иллюминатор. Яркий свет рассеялся, и в расширенных, окруженных красной сыростью зрачках отражались лишь тусклые белые точки – на месте красной планеты, четвертой от Солнца, не осталось ничего, пыль и пламя исчезли в считанные секунды, космос поглотил их безвозвратно.

Звезды смотрели на него, как на безумца, убеждая, что никакой планеты не было на этом месте. Алексей хотел кричать, но по-прежнему не мог, тихий плач и стоны остались под твердой оболочкой его шлема, и лишь губы слезно дрожали, пока он медленно мотал головой. Настал один из тех решающих моментов, когда люди отказываются жить…

Глаза его постепенно смыкались, и легкие опустевали, дышать становилось все труднее. Поначалу он не мог придать всему этому значения, но в один момент дышать стало невозможно, и Алексей понял, что кислород в его скафандре подошел к концу. В этой ситуации для него оставался лишь один возможный выход… Последними силами он поднял спину над полом, облокотился на экран и разгерметизировал костюм.

Шлем упал на пол меж коленей. Воздух сдавил голову каменной хваткой, и тишина отсека превратилась вдруг в громкий, высокий писк, все под кожей сжималось и скручивалось, будто мокрая тряпка, рассудок остался где-то в глубине этого изнеможенного тела. Все, что он смог сделать – открыть глаза, удерживая голову руками, и положить затылок на экран. Он не мог слышать, но сквозь мокроту глаз увидел, как медленно и таинственно открылась дверь. Зеленоватое свечение верхнего отсека загораживала темная фигура инопланетянина.