– Отлично. Как обстоят дела с моральным состоянием экипажа?

– Пока без отклонений, - ведут себя как на Земле. Вынужден признать, команда неплохо подготовлена.

– Хорошо, так держать. Ты уже проверял их на прочность, Джэк?

– Пока нет, еще не время.

– Тебе виднее, но к моменту высадки на Марс им всем лучше стать настоящими мужчинами, если кто-то еще не стал. – Генерал скривил рот и поводил усами по привычке, и Джек это заметил по радиосвязи. – А как насчет секретности? Надеюсь, никто не забредал в десятый отсек?

– Никак нет, сэр, все под контролем, все произойдет в назначенное время.

– Что ж, за сэра спасибо. У самого-то как настроение...?

Их разговор продолжался еще минут десять, после чего Кромешников выключил микрофон и направился в сторону туалета. Руденко ждал его неподалеку.

– Ну, как они? – Спросил он у Кромешникова, когда тот подошел к белой двери.

– Все по плану, не переживай, старина.

– Хорошо. – Произнес генерал-майор по слогам, сделав странное, озабоченное выражение лица.

– Будем надеяться, что полковник Уайт как следует выполнит свою работу.

Руденко не спросил больше ничего, а хотел спросить многое. Что-то подсказывало ему, что каждый из них – Кромешников, Уайт и он – ждали от экспедиции чего-то своего, во многом индивидуального.

1 июля 2012 года, 23 часа, 10 минут Уральского времени, город Новый Звездный, Центр управления полетами.

– Генерал-полковник! Это срочно! – Крапин громко говорил в телефонную трубку дрожащим от волнения голосом, с трудом выравнивая дыхание.

– Да. Что у вас там случилось? – Кромешников уже собирался покинуть свой кабинет, когда вдруг, словно гром в мертвой тишине раздался телефонный звонок.

– Генерал-полковник. Из НАСА только что сообщили…, - на этой реплике Крапин замкнулся на секунду, будто забыл, о чем хотел сказать, или боялся по какой-то причине.

– Я слушаю, не тяни! – Голос командующего становился громче и даже чуть агрессивнее, по мере того, как он начинал подозревать неладное.

– В общем, спутник НАСА обнаружил еще одну базу пришельцев…

– Опять? И где на этот раз? – Кромешникова, как ни странно, новость почти не удивила, в ответ на свой вопрос он ожидал услышать широту и долготу на поверхности Марса, чтобы представить, насколько новая база удалена от найденной ранее… - Далеко от первой?

– Довольно далеко…, она не на Марсе.

– А где же?

– Она… на Луне.

– Боже ты мой. – Генерал-полковник медленно опустил трубку на плечо. В глазах его холодным камнем нарастала немая, неистовая тревога.

– Они предлагают новую кампанию. – Крапин не успел сказать начальнику всего, что хотел, но решил дождаться, когда он впитает информацию.

Пять минут спустя, Кромешников, быстро двигаясь по коридору – почти бегом, встретил генерала-майора Руденко – тот, явно, направлялся к нему, чтобы сообщить что-то важное.

– Ты уже слышал? – Спросил он.

– Да. – Ответил Кромешников, глядя прямо перед собой, на стеклянные двери в конце коридора.

– Зачем они подбираются так близко? – Руденко бежал за ним, стараясь не отставать ни на шаг.

– Надеюсь, наша команда это выяснит.

– Да, иначе для чего мы в такой спешке готовили “Прометей”.

– Я говорю о команде “Прометей-2”.

– Что? – Генерал нахмурился в удивлении, услышав последние слова Кромешникова. – Что еще за “Прометей-2”? Они что, хотят набрать вторую команду?

– Володя. – Командующий остановился в трех метрах от дверей и повернулся лицом к товарищу. – Может быть, мы с тобой и понимаем, что все эти полеты ни к чему не приведут, разве что мы, наконец, проведем экспедицию на Марс на закате своей цивилизации, но кое-кто до сих пор надеется, что нас спасут маленькие зеленые человечки!

Профессор смотрел на своего друга не бывалым ранее взглядом, наблюдая, как тот изменялся на газах:

– Что с тобой случилось…? Это не твои слова. – Он был способен понять многое, но не то, как человек, научивший его смотреть на Землю свысока, мог так внезапно и подчистую потерять веру. – Ты ведь сам сотворил все это, ты мечтал отправить лучших космонавтов на Марс, и ты это сделал.

– Посмотри на небо! Их звезду уже видно невооруженным глазом, скоро все здесь перевернется с ног на голову в прямом и переносном смыслах, я боюсь представить, что будет, когда люди обо всем узнают.