Пока Гарри пробирался обратно к Диагон-аллее, из головы все не шла Энид. И дело было не в том, что подтекст послания – прозрачен как дым, и не в ее обходительности. Когда садился в автобус, понял, что именно обеспокоило – у Энид, работавшей в Лютном переулке, где каждый второй – преступник, не было волшебной палочки.

***

– Я надеялся, что вы не измените привычке входить в мой дом через окно.

Гарри пихнул ему в руки книгу. Прислонился спиной к стене, ища опору.

– Вы издеваетесь надо мной, да?

– Простите? – изумление Регулуса выглядело искренним. – Это что, такая гриффиндорская манера вести беседы – начинать с оскорблений? – Он вдруг криво усмехнулся, как человек, догадавшийся о чем-то: – Понятно. Вы рассчитывали на важное поручение, а я погнал вас в Лютный переулок за книгой. Продолжайте лелеять обиды – это обеспечит вам безоговорочную победу в состязаниях по идиотизму, – Он выглядел раздосадованным и, пожалуй, разочарованным. Гарри понял, что сглупил, поддавшись эмоциям – должна была найтись причина так поступать, однако врожденное упрямство не давало признать ошибку и просто замять тему.

– Вы говорите как Снейп.

– Учусь у лучших, – Регулус сузил глаза, принимая вызов. Гарри уже несло по кочкам.

– Вы что, развлекаетесь?

– Настоятельная необходимость отвлечь вас от вызывающих мигрень мыслей в последнее время стала моей первоочередной задачей. Так что да, развлекаюсь. И, предупреждая следующий вопрос, у меня было мало поводов для веселья в последние три года.

– Вы невозможны, – выдохнул Гарри. Безбашенность Сириуса некогда вызывала зависть – задолго до встречи с его братом, у которого в голове гулял тот же ветер, заставляющий Блэков ставить на кон жизнь, повинуясь мимолетной прихоти. Никакого понятия об ответственности. Если только Регулус не делал это специально – по велению левой пятки или руководствуясь тонким расчетом.

– Вы нарочно мне говорите всякую ерунду, чтобы на реакцию посмотреть?

– Моя система ценностей вам совсем не по вкусу, знаю.

– Тогда зачем ее навязывать? – теперь Гарри был уверен, что не ошибся в предположениях – Регулус не стал запираться и отнекиваться. Вымученно улыбнулся, дернул худым плечом; мантия всколыхнулась как занавес Арки. Подобрался как готовый к прыжку зверь, и с той же воинственной прямолинейностью, всегда отличавшей Сириуса, заметил:

– Я испытываю, сколько вы выдержите, ищу болевые точки. Как сказал бы мой брат – жду, когда сорвет резьбу и вы пойдете вразнос.

– Героически умру? – от ирреальности ситуации – спора с предположительно мертвым человеком, обещавшим вернуть к жизни другого покойника, – было не страшно. Почти весело. Оккупированная Пожирателями школа обязательна будет отвоевана, прах Волдеморта развеют по ветру, а Гарри Поттер сумеет переспорить Регулуса Блэка.

– Погибнете за выморочные идеалы. Кто-то всегда бывает первым – в дружбе, любви или смерти.

– А кто-то – вторым, – это сорвалось с языка случайно и Гарри, договаривая, остро пожалел о своей болтливости. Регулус поощрял его действовать в определенном направлении, но нельзя сворачивать на проторенную дорогу и напоминать о том, о чем собеседнику хочется забыть.

– Предельно честным, мистер Поттер, – сказал Регулус – лицо его на мгновение приняло выражение почти тоскливое, – необходимо быть только с самим собой. Остальные не оценят, уверяю вас, – и он скрылся в гостиной. Гарри потер шею и, едва не врезавшись в никелированный кронштейн газового рожка, пошел следом.

***

Входная дверь хлопнула, разбудив портрет миссис Блэк: та закричала – высоко, пронзительно, а потом умолкла, словно ей кляп в рот затолкали.

Регулус отправился встречать гостя, понял Гарри, слышавший все происходящее. Он вышел, стараясь не выдать себя шорохом шагов, сел на пыльную площадку второго этажа и опустил ноги на верхнюю ступеньку. Перед глазами плавали цветные круги – шел второй час ночи и Гарри с каждой последующей минутой с возрастающей неохотой отказывался от мысли упасть на кровать. Но сейчас ясно было: долгое ожидание вознаграждено – Снейп пришел. Или правильнее называть его, даже мысленно, Принцем-Полукровкой? Гарри думал об этом накануне, однако так и не пришел к однозначному ответу. Режущее взгляд несоответствие между прошлым и настоящим образом было чересчур явным, чтобы его игнорировать – это в равной степени касалось Регулуса и Снейпа.

Гарри дождался пока они выйдут из комнаты, отданной Малфою, и проследуют в кухню, и спустился, переступая босыми ногами по занозистому дереву. Моральные терзания о неэтичности планируемого не трогали – речь шла о бывших слизеринцах, нынешних Пожирателях.

Внизу ждало разочарование – настежь распахнутая дверь и прямой коридор не оставляли возможности спрятаться. Прежде, чем Гарри успел решить – уйти или нагло вломиться, его заметили.

– Долго вы еще будете мяться там, Поттер?

Гарри назло Снейпу решил войти и испортить ему настроение, хотя казалось, куда уж больше. Одарил возмущенным – он надеялся, что это не выглядит ребячеством и неуместной грубостью – взглядом и переступил порог. Запнулся, схватился за косяк и чуть не упал, тесно прильнул к двери.

– Ваша грация достойна Нимфадоры Тонкс, – сказал Снейп, возвращаясь к прерванному позднему ужину. Регулус, сидящий на корточках перед разожженным очагом, так и не обернулся. Рукава его синего свитера были закатаны до локтей, а кисти и ладони – испачканы чем-то блестящим. Регулус машинально ковырял ногтем подсохшую уже пленку.

– Рад, что вам нравится то, что я готовлю, сэр, – не удержался Гарри, плюхнувшись на свободный стул и глядя на Снейпа как можно более вызывающе. Снейп ковырнул вилкой мясо, скривившись как человек, заметивший, что раздавил нечто скользкое и студенистое.