В палату входит мистер Лонгман, прервав сладкие грезы. Закон подлости работает на все сто.

— Мисс Гилмор, — сурово произносит он, — мистеру Грею нужен отдых. Вы можете навестить его завтра в любое время.

— Конечно, доктор Лонгман, — отвечает девушка, поджав губы.

Мужчина покидает палату, а Рейчел все не отводит от меня взгляд. Затем поднимается с кресла и, не отрывая своей руки, мягко целует меня в лоб. Да, пожалуй, это единственное место, от прикосновения к которому я не испытываю боли.

Прибор, выводивший данные пульса, запищал чаще, выдавая все мои эмоции. Проклятье!

— Я приду к тебе завтра, — улыбнулась девушка и поспешно вышла из палаты.

Я вновь остался в одиночестве, которое с недавних пор начинает меня пугать. Сонливость окутывает с головой, но я боюсь закрывать глаза. Страх того, что я не смогу проснуться снова, не покидает сознание, но все внутри меня так сильно желает забытья, что я невольно проваливаюсь в темноту.

***

Резкая боль в грудной клетке заставляет меня проснуться, мучаясь от этих ужасных ощущений. В палате уже светло, и я смутно гадаю, сколько сейчас время… И какой вообще сегодня день. Я пролежал в коме три месяца, это не малый срок. Кажется, за окном уже октябрь. Осень. Мое любимое время года, а прикован к больничной кровати и едва могу шевелиться. Проклятье!

Я оглядываю палату, погружаясь в глубокие размышления “какой будет моя жизнь дальше?” Пожалуй, на этот вопрос невозможно найти ответа, ведь я совершенно не знаю, как обстоят дела в “Грей энтерпрайзерс”. По большей части устройство моей жизни зависит от работы. Нужно будет поговорить об этом с отцом.

Дверь в палату приоткрывается, я вижу счастливое лицо матери.

— Тео! — Восклицает мама и кидается ко мне, а я тут же съеживаюсь, опасаясь ее эмоций.

Она присаживается в кресло рядом с койкой и сильно сжимает мою руку. Я недовольно хмурюсь, пытаясь перетерпеть внезапную волну боли. Чёрт!

– Тише, Ана, – укоряет отец, – ему ведь больно.

– Прости, – шепчет мама, немного ослабляя хватку. На её лице играет счастливая улыбка, а на глазах наворачиваются слезы. Только не это! – Как ты себя чувствуешь?

Хм, горькая правда ведь лучше, чем сладкая ложь, но рассказывать матери о своих страданиях, как физических, так и душевных, я не хочу.

– Все нормально, мам. – Сегодня мне уже удаётся разговаривать громче. – Будет ещё лучше! – Я стараюсь вложить в голос как можно больше энтузиазма, но он все равно получается слабым и безжизненным.

– Мы же чуть не потеряли тебя…

– Не нужно! – Протестую я, боясь, что ещё одной вспышки небольшой истерики я не выдержу. Мне хватило восклицаний Рейчел.

Отец становится позади матери и успокаивающе сжимает ее плечо. Глаза папы наполнены жалостью и сожалением, но он не высказывает свои эмоции. От этого даже немного легче.

— Какой сегодня день? — Хриплю я, стараясь сказать это как можно громче.

— Восемнадцатое октября, — отвечает мама, все еще продолжая сжимать мою руку.

Не может быть… Время пролетело ужасно быстро.

— Мы готовились к худшему, — всхлипывает мать, но папа тут же одергивает ее.

— Хватит о печальном, Ана. В конце концов, он все же пришел в себя.

Я слабо сжимаю руку мамы, пытаясь хоть как-то ободрить ее. Я непременно поправлюсь окончательно, просто для это нужно немного больше времени.

— Боюсь, о печальном все же придется поговорить, — начинаю я, туго сглотнув. Пришло время узнать все то, что я пропустил за эти три месяца. — Как обстоят дела в “Грей энтерпрайзерс”?

Такой двузначный вопрос, но отец сразу понимает, что я имею в виду.

— Я знаю, что беспокоит тебя, Тедд, — отвечает он. — Ты остался при своем месте.

— Ты узнал правду? — Произношу так, словно это что-то нереальное, ведь я так и не смог донести до него главную информацию, а кроме меня это вряд ли кто-то знал. Тот, кто подставил меня, не допустил бы разглашения таких данных. Это не выгодно ему самому.

— Разумеется, — тон папы по-прежнему строг и серьезен, но по глазам видно, что он старательно скрывает ликования от того, что со мной все в порядке. — В день, когда я срочно вызвал тебя в офис, “Оскар корпорейшн” получила еще один наш актив. Один из самых главных, на нем базировалось все финансовое состояние нашего холдинга. В “Грей энтерпрайзерс” взбунтовалось все руководство, требовали твоего немедленного увольнения. — Отец немного мешкается. — Думали искоренить проблему путем устранения ее источника, то есть тебя. Ведь тогда нам еще не было известно, что твоя персона не имеет никакого отношения к передаче активов.

Мама все еще сжимает мою ладонь, глядя на меня так, словно я восстал из мертвых. Хотя, от части, так и есть. Но сейчас я слишком увлечен рассказом отца. Мне нужно знать, что происходило в компании в период моего отсутствия.

— У нас состоялось совещание как раз на этот счет, — продолжал папа. — Я пытался убедить своих коллег в том, что твоя вина не доказана. Но подстрекателем явно был мистер Бернар. Когда все начинали немного успокаиваться и соглашались со мной в том, что нужно все же дождаться тебя, он ярко утверждал то, что виной всему ты.