– А как ты определяешь, какие важные, а какие – нет? – засомневалась Элис и Питер закатил глаза, что невольно напомнило ей о тех временах, когда они проводили время вместе и не беспокоились о таких вещах, как возможность быть пойманными, забранными куда-нибудь. Когда они не боялись.

Хотя можно ли было назвать это чувство, которое сейчас переполняло их, страхом? Вряд ли. Они уже, скорее, даже смирились с той участью, которая им, видимо, была уготовлена.

– Я не определяю, – покачав головой, сказал Питер. – Просто все сны делятся на важные, которые иногда вещими ещё называют, и на совсем не важные, так, какой-нибудь микс из событий прошедшего дня.

– И что, ты, когда контролировал её, каких снов больше замечал? – допытывалась Элис.

– Важных, – понизив голос, сообщил Блум.

А девушка всё это пыталась узнать, чтобы хоть чуть-чуть узнать больше о Сандре, ведь теперь она была её Наставницей.

Так думала она, пока слушала, что рассказывал Питер, а потом посострела на него вновь, и вдруг вспомнила.

Никакой Наставницей она точно не была. Коллендж хотела её отправить на тот свет, а не сделать примером для подражания для Посвящаемой. А значит, всё уже было ни к чему. Эту роль ей сыграть было не суждено.

Вдруг её планшет завибрировал. Девушка переглянулась с Питером, а тот пожал плечами, показывая, что и сам и не знает, что это могло быть. Тогда она крутанулась на стуле, подъехав к столу, взяла с него рабочий планшет и сняла блокировку, уже предвкушая какое-нибудь сообщение, которое бы её не порадовало.

Она не ошиблась.

Первые секунды тупо пялилась в экран. Потом пересела со стула на кровать, рядом с Питером, протянула планшет ему, словно боясь, что он может вылететь из её рук на пол и выключиться.

– Это… это ч… что? – заикаясь, спросила она, развернувшись к парню боком, лицом. Он же внимательно читал текст, мрачнея с каждой долей секунды.

Когда он, наконец, прочитал сообщение, то отбросил планшет прямо в стену. Элис даже не успела никак отреагировать. Да ей уже было и всё равно.

– Тебя не удалят, – хрипло проговорил Питер. – Нет, нет, тебя не удалят. Не вздумай верить. Это… это образумится, слышишь? Она не должна была… я же… здесь… я…

Шок.

По-другому состояние обоих назвать было нельзя.

С одной стороны, они подозревали, что может получиться что-то подобное. А с другой, до последнего надеялись, что не получится.

А теперь Элис пришло уведомление о том, что она, Хранительница чувств нынешнего третьего поколения, должна пройти Церемонию удаления, чтобы очиститься от крови предателей, которой замарала свои руки. И, как предполагалось, душу.

На самом деле, никакой кровью никто руки не марал. Так, общепринятая формула для расписывания этой церемонии.

А Питер не понимал, почему оно пришло. Ведь он же вернулся в Штаб! Исполнил чёртов приказ, и что же?

Получается, Аманда просто хотела, чтобы он свиделся с Элис перед неминуемой гибелью? Неминуемой, незаслуженной гибелью?

А Краунштаун уже даже и плакать не могла. Плакала она бы раньше, когда лишь чувствовала дыхание смерти за спиной. Теперь плакать было уже поздно.

Смерть больше не дышала ей в спину. Она стояла прямо перед её лицо, сокращая расстояние между ними с невероятной скоростью.

Смерть пришла.

За нею ли одной?

***

– Нам опасно отправляться на другую квартиру в случае чего, – вдруг заметил Маркус, подходя к окну и занавешивая его тюлевой занавеской. Свет вдруг начал раздражать.

– Это ещё почему? – сначала не поняла Джоанна.

– Потому что Сотрудники есть и в городе. И они нацелены на убийство Сандры. Нам оно не нужно. Ведь так?

Энсел, который явился сюда минут десять назад, тут же согласился со словами Миллса, а затем последовали кивки и Уэсли, и Грина, и Кэсс. Только Сандра сидела в одном сплошном недоумении. Ей опять было непонятно, почему же за неё так пекутся.

Чего им стоила её жизнь? Какую ценность она предоставляла для них? Ладно, Маркус, ладно, мама, но всем этим людям зачем нужна была живая Посвящаемая?

Захотелось наконец-то задаться этим вопросом. И попробовать получить хоть какой-нибудь ответ, пусть даже и не самый адекватный. Любой. Главное – ответ.

– Почему вам так дорога моя жизнь? – поперхнулась словами Сандра. – Мам, это я не к тебе и не к Маркусу сейчас, но… Разве что-то сильно изменится, если я умру?

Джоанна разом скрыла лицо в ладонях. Ричард отошёл к фортепиано. Кэсс и Маркус смотрели друг на друга. Как будто бы они были в сговоре. Энсел стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди.