– Алло, Дербенты, - незнакомый голос в канале заставил экипаж обалдело переглянуться.
– Это генсек вас беспокоит. Кодовую фразу мне уже передали, так что буду краток. Я пароль, вы отзыв. Экономика должна быть...

– Экономной, - машинально откликнулся Степняков. Поймал бешеный взгляд командира экипажа и осёкся. Но его собеседник на Земле, разумеется, этого не заметил.

– Перестройка и новое...
– следующий вопрос оказался настолько безумным, что отвечал уже лично командир экипажа.

– Мышление, - с характерным неправильным ударением повторил он печально известные слова покойного советского президента.

– Я устал, я...
– очередной вопрос поставил экипаж в тупик.

– Извините, это вы устали?
– переспросил Никитин.

Генсек коротко хохотнул.

– Понятно, - сказал он.
– Ладно, последняя на сегодня, и сектор приз на барабане. Няш-мяш?

– Что, простите?
– безумная викторина добила уже и подготовленного, казалось бы, к любой неожиданности командира экипажа.

– Уже ничего, - совсем другим голосом, без капли веселья, ответил генсек.
– Дербенты, прошу вас не покидать станцию и продолжать борьбу за живучесть. Требовать не имею права, сами понимаете. Но прошу. Внеочередная группа орбитальных инспекторов уже на стартовой позиции. Раненых эвакуируем. Помощь с материальным снабжением окажем. Только продержитесь. Весь многонациональный советский народ с вами. Здесь и сейчас - это действительно так. Думаю, вы меня понимаете.

– Товарищ генеральный секретарь, - начал было Никитин.
– У меня двое раненых на борту...

– Да погоди ты!
– оборвал его генсек.
– Есть подтверждение от военных. Пиндосы с экваториального космодрома полное звено перехватчиков уже подняли. Переживёте эти сутки - всё будет. И колбаса, и сало, и коржики! А пока - готовьтесь к борьбе за живучесть станции. Всерьёз готовьтесь, шутки кончились!

Экипаж оторопело переглянулся.

В четырёх сотнях километров внизу под станцией неумолимо и стремительно раскручивались маховики космической войны.