– Слышал что-нибудь о таком?
– спросила Вероника, спрыгнув на пол. Подошвы ее ботинок стукнулись о камень с гулким звуком, и я попытался вообразить, какой грохот устроил броневик.

– Не-а, ничего, - покачал я головой.
– Похоже на метро...

– Да ну, брось. Откуда в Мексике метро?

– Ну, во-первых... А, собственно, с чего ты взяла, что мы в Мексике?

Вероника остановилась около ближайшей колонны и посмотрела на меня, сдвинув брови. Сказать ничего не успела, потому что в этот момент из колонны выдвинулось что-то, напоминающее крышку мусоропровода и, издав страстное "ах!", выпустило облачко пара. Непонятный аромат усилился, а Вероника с визгом отскочила, уже тыча автоматом в сторону предполагаемого противника.

Только мое несчастное сердце немного успокоилось, как сзади раздалось нечто среднее между шипением змеи и рычанием тигра:

– Кар-р-р-рга! Старое уродливое животное!

Моя рука дрогнула, и я скатился с брони, ударившись об пол все еще больным плечом. Из люка, скрежеща зубами, вылезал Джеронимо с шишкой на лбу, и страшный взгляд его испепелял сестру.

– Ты, древняя мумия, усыпанная песком, уродливая настолько, что гробницу с тобой запечатали сотней проклятий...

– Джеронимо!
– воскликнула, вскинув руки, Вероника.
– Ты... Ты чувствуешь?

Вот сейчас, даже несмотря на автомат, она походила на самую обыкновенную девчонку.

– ...и десяток сфинксов, охраняя тебя, прячутся от... Что?
– Джеронимо словно очнулся и пару раз шмыгнул носом.
– О! Ого-го... Это же...

– Кажется, настоящий воздух, правда?
– Вероника подбежала к транспортеру, протягивая обе руки. Джеронимо позволил помочь себе спуститься. Он хмурился и потирал лоб, но ругаться перестал.

– Больно?
– забеспокоилась Вероника, заглядывая ему в глаза.
– Голова кружится? Тошнит?

– Тошнит от твоей старушечьей рожи, - огрызнулся Джеронимо.
– Где это мы? Вы осматривались?

– Не успели, - сказал я, поднимаясь.

– Бездельники. Я - туда, вы - туда и туда. Нужно понять, что это за помещение, и есть ли какие-нибудь выходы из него.

Отмахнувшись от Вероники, он пошел в ту сторону, куда смотрел зад бронетранспортера.

– Ты его так просто одного отпустишь?
– поинтересовался я.

– Ну а что делать?
– поникла Вероника.
– Будь здесь опасность, я бы почувствовала. И потом, детям иногда нужно предоставлять возможность действовать самостоятельно.

Идиотизм. Она на полном серьезе считала ребенком Джеронимо, который почти с нее ростом, а он звал ее, восемнадцатилетнюю красотку, уродливой старухой. Какая милая семейная игра. Интересно, что за этим барьером, который они установили обоюдно?

Мой эмоциональный двойник жадно облизнулся, но я поспешил запереть его обратно в шкаф. Пока это еще помогало.

– Идем туда, - сказала Вероника, указывая противоположное Джеронимо направление.

– Я... Ага, конечно. Только подожди чуток, ладно?

Как мог, языком мимики и жеста, я показал, что уже достаточно давно хочу в туалет. Вероника закатила глаза и махнула рукой, отвернувшись.

Блуждать в поисках туалета я не собирался, поэтому сделал все, что мог: зашел за транспортер и, разобравшись с многочисленными застежками, приступил к отправлению потребности.

БТР отбрасывал интимный тенек, и так сложилось, что свет фонарей сюда не попадал. Поэтому неладное я заподозрил не сразу. Просто вдруг показалось странным, что струя ведет себя так глухо, а не звонко журчит и плещет, как должна бы, падая на каменную плиту.

Я, передоверив задачи поддержания и координации одной руке, другой подтянул к лицу маску, все еще болтавшуюся в районе шеи...

– Вероника!
– позвал я.
– Можешь подойти сюда?

– Что, рука все еще болит?
– сочувственно отозвалась Вероника.
– Попробуй сидя, так гораздо удобнее.

– Да нет, - вздохнул я.
– Просто посмотри. Тут... Тело...

Она выдержала паузу.

– Не то чтобы я этим гордилась, но мужское тело для меня открытием не будет. Допускаю, тебе там есть чем похвастаться, но...

– Вероника, твою мать, просто подойди сюда! Я одет, и каждая моя мысль целомудренна, как первый луч солнца.

Вероника вышла из-за бронетранспортера. Увидев меня в маске, надела свою.

– О, - сказала она, глядя на половину мужского тела, торчащую из-под гусеницы от пояса и ниже.
– Ого...

– Честное слово, я его не видел. Он просто вдруг выскочил и...

– Ты что, помочился на него?

– Понимаешь, тут дело в том, что я его, опять-таки, не видел... Это просто какой-то человек-невидимка!