Не то так совпало, не то триффид начал реагировать на голос Джеронимо, но в этот момент он энергично закивал подсолнухом. А я заинтересованно посмотрел на черные семечки, зреющие в нем...

– Это исключено!
– провозгласил бородач.

– А ну, повтори?
– Командир направил гарпун на бородача, из коридора послышались щелчки затворов.

– Я? Ну, в смысле, э-э-э, - побледнел бородач.
– Я имею в виду, вам ведь понадобится ассистент.

Джеронимо остановился, барабаня пальцами по столу. Триффид в ответ тоже начал колотить друг о друга какими-то отросточками. Интересная, черт побери, тварь...

– Резонно, - кивнул Джеронимо.
– Пусть останется самая симпатичная. Ты!
– Он указал на Мышонка.

Девушка лихо перескочила из-за спины Вероники за стол, к Джеронимо, и гордо выпрямилась. Едва на голову его выше.

– Алена совсем неопытная, - возражал бородач.
– Она с нами меньше года. Ангелина гораздо лучше разбирается в реактивах, а коэффициент интеллекта Марии...

– Уважаемый, - вздохнул Джеронимо, - давайте смотреть правде в глаза. Моего интеллекта хватит на десяток таких, как вы. Мне здесь не нужны чужие мозги. Мне нужна милая девочка, способная выполнять несложные поручения и создавать непринужденную интимную атмосферу. Алена остается, остальные - на выход.

Командир помог упирающемуся персоналу покинуть лабораторию. Вероника продолжала стоять со сложенными на груди руками и холодно смотреть на невозмутимую Мышонку. Или, вернее, Аленку.

– Вас обоих тоже касается, - заметил Джеронимо.
– Идите, прогуляйтесь, подержитесь за ручки... Эй, Николас! А ну, прекрати лущить экземпляр!

Я виновато спрятал руки за спину.

– Я лучше тут подожду, - процедила сквозь зубы Вероника.

– Нет, не лучше. Я хочу полностью погрузиться в исследования, для чего мне понадобится тотальная концентрация...

– Догадываюсь, куда ты "погрузиться" хочешь, - перебила Вероника.
– Совсем стыд потерял? Тебе четырнадцать лет! Или смени ассистентку, или я никуда не уйду.

Джеронимо опустил голову с тяжелым вздохом, а когда поднял, на губах почему-то играла улыбка.

– Допустим, ты права, - сказал он.
– Что с того? Мне, как и тебе, кстати, жить осталось чуть больше полусуток. Хочешь провести это время, защищая мою невинность? Тебе не кажется, что всем нам пора крикнуть: "Hakuna matata!" и провести оставшееся время с удовольствием? Сделай одолжение, сестра, иди и живи своей жизнью. Дай мне спокойно работать, потому что только от меня сейчас еще может быть хоть какая-то польза.

– -

Глава 12

Командир оставался неподалеку, с пониманием отнесясь к моему желанию побыть в одиночестве. Я подошел к воняющему порохом и гарью бронетранспортеру. Труп Педро каким-то образом выковыряли. Впрочем, я довольно быстро понял, каким - рядом оказался покореженный домкрат. Видимо, один из многих.

От гусеницы начинался меловой контур, обозначающий нижнюю половину великого поэта. Грустное зрелище, даже в полутьме. Я предпочел усесться на противоположной, ярко освещенной стороне транспортера.

Одного прикосновения к корпусу хватило, чтобы понять: машина мертва. Куда мертвее, чем был я большую часть жизни. Чертовски жаль. Так хотелось еще разок испытать силы... Но когда я коснулся ладонью брони и прикрыл глаза, концентрируясь, внутри машины что-то щелкнуло и надломилось. Я отдернул руку. Хватит глумиться над трупами. Это слишком даже для меня.

Вероника минут пятнадцать пререкалась с Джеронимо под аккомпанемент таинственных улыбочек Мышонка-Аленки, прежде чем согласилась уйти. Сначала мы с ней подпирали спинами дверь лаборатории, потом унылый бородач проявил гостеприимство и проводил нас в подсобное помещение с двумя диванами, столом и возможностью пить грибной чай. Но после первой же чашки я ушел, сказав Веронике, где буду. Что меня привело сюда? Возможно, чисто риверианское желание проститься с единственным здесь существом, которое можно назвать близким по духу. Разве машины не спят точно так же, как я, до тех пор, пока кто-то не повернет ключ?

– Я хочу от вас ребенка!

Я вздрогнул. Размышляя, так увлекся, что не заметил: у меня появилась компания. На полу, в двух шагах, стояла красивая светловолосая девчонка и смотрела на меня снизу вверх. В ее взгляде столько страха, благоговения и надежды, что мне сделалось грустно.

– Может, лучше автограф?
– предложил я.

– Нет!
– тряхнула головой девушка.
– Вы не понимаете. Я - шлюха.

– Какой ужас, - флегматично ответил я.

Но мое равнодушие девушку не отпугнуло. Она неуклюже вскарабкалась на броню, села рядом. Не такая уж мелкая, как показалась сперва. Может, и постарше меня на год.

– Вы не понимаете, - с жаром повторила она.
– Это на веки вечные. Моя мать в молодости нарушила закон, и на суде ей дали выбор: триффиды или солдаты. Она ушла к солдатам, стала шлюхой, но только чтобы спасти меня, ведь она уже была беременной...

– Интересные у вас обычаи.
– Я поежился.

– Назад пути нет, кроме, может быть, одного. Если я рожу ребенка от вас, от героя из пророчества Августина, от всадника постапокалипсиса...
– У нее задрожали губы, на глаза навернулись слезы, но девушка решительно отерла их.
– Может, хоть этого ребенка они согласятся принять к себе.