Сейчас он был благодарен Хардебу, который вёл его, кормил и укладывал спать. Плевать, что через пелену мути он чувствовал жаркие взгляды и слишком частые прикосновения к себе. Если потребуется, он уничтожит печать, и тогда блондину будет очень нехорошо.

Тело Орфео продолжало двигаться в прежнем темпе, но теперь к смутной боли в ногах добавилась ломота в пояснице.

Если он правильно помнит карту, скоро должна появиться небольшая река. Там есть водяные, а значит, можно расслабиться и отпустить силу. Только бы дойти до этой проклятой всеми богами речки. Только бы дойти.

Хардеб подхватил падающего Орфео и с испугом взглянул в мертвенно-бледное лицо. Маг казался покойником, у которого откачали всю кровь, — даже губы посерели.

Перехватив его поудобнее, боевик поспешил к шумящей рядом реке. Если он правильно помнит, стихийника нужно принести к источнику его сил, и тогда шанс на выживание увеличится.

Раздвинув густой кустарник и оставив нитки от плаща на колючих ветвях, Хардеб вырвался к воде.

Речка искрилась в лучах солнца, словно серебро. Густая осока была примята у самой воды, переливались радугой чешуйки, — здесь часто бывали русалки.

Хардеб скинул походные сумки на траву и, не раздеваясь, зашел в воду по колено. Аккуратно опустив Орфео, он придерживал его голову, чтобы тот не захлебнулся.

Где-то рядом с ними послышались плеск и знакомый хлопок хвоста. Через мгновение река раздражённо колыхнулась, поднимая волны.

— Водяному плохо? — в полуметре раздался противный голос с заметным бульканьем.

Русалка сидела на песчаном дне, размеренно качая хвостом. Судя по узору из красно-синих чешуек, ей было как минимум 250 зим.

— Прятался от лешаков, — отозвался Хардеб, стараясь не смотреть в лицо существа.

Гневно булькнув, русалка зашипела рассерженной гадюкой.

— Они напали на водяного? Пос-с-смели затащ-щ-щить его в с-с-с-вой вонючий лес-с-с?

— Ты уже не пятидесятизимняя девочка, — прищурился Хардеб, вглядываясь в воду и пытаясь уловить выражение лица собеседницы, — и прекрасно видишь, что этот водяной пострадал от запечатывания своих сил.

— Вижу, — противно захихикала ундина, — теперь вижу. И если моё зрение меня не подводит, не слишком ты и сведущ в этом деле. Нужно натереть виски подводными травами.

Хардеб тихо застонал, закатив глаза. Какими именно травами? Он знал более сотен нужных, но в этом лесу не достать и половины.

Послышался плеск, и русалка уплыла. Только сейчас боевой маг смог оглядеться. Пологие берега; на другой стороне чётко видна дорога, протоптанная не одним поколением зверей. Деревья чуть отступали, не нависая над водой, хотя одно наглое, пусть и старое древесное, касалось своими ветвями воды. Толстый сук был гладко отполирован русалочьими хвостами. Видимо, это было их любимое место.

Снова плеск, и руки с перепончатыми пальцами уже разминают траву, похожую на мох, аккуратно втирая в виски Орфео получившуюся жижу. Острые когти, которыми русалки потрошат рыбу, убраны и сливаются с синеватой кожей.

— Можешь не бояться и поднять голову, — пробулькала ундина, — я не буду причинять тебе вреда.

Хардеб сглотнул, но всё же подчинился.

Существо оказалась не таким, каким его рисовали в книгах. Никакой ослепительной красоты или уродства. Простоватое лицо с довольно массивной челюстью, плоские губы, тонкий нос и большие водянистые глаза.

Ничего примечательного. Человеческая девушка с такими чертами вряд ли бы вышла замуж удачно. Скорее, стала бы тёмной девкой (проститутка, предпочитающая соитие в темноте).

Орфео тихо застонал, и Хардеб переключил внимание на него. Кожа посвежела и уже не казалась серой, хоть бледность ещё никуда не делась. Серость губ прошла, веки стали чуть подрагивать, а мышцы расслабились, сглаживая выражение лица.

Наконец маг пришёл в себя. Короткая вспышка серебра из глаз, и магия мягко высвободилась, приподняв воду на несколько сантиметров.

— Сильный водяной, — задумчиво произнесла русалка, поглаживая себя по спутанным волосам. — Помоги моему клану, как я помогла тебе.

— Как только — так сразу, — выдохнул Орфео, передёргивая плечами. — Расскажи пока, чем помочь.

— Может тебя поближе к берегу оттащить? — вмешался Хардеб. — Если честно, я уже замёрз сидеть в воде.

— Чуть продвинь, чтобы я спиной на дно лёг, и вылезай сушиться, — скомандовал Орфео. — Мне пока нельзя покидать реку.

Боевик выпрямился и с лёгкостью подтащил друга к отмели. Уложив его так, чтобы голова была почти на суше, Хардеб стал быстро раздеваться, развешивая одежду на кустах. Вечно ему не везёт.