Громкий крик вспугнул птиц, и они стайками взметнулись в небо.

Девушка выгнулась дугой, шире разводя ноги, пытаясь избавиться от рвущей пополам боли. По мокрому лицу вновь заструились слёзы.

— Если бы ты так не дёргалась, было бы не больно, — Хельген качнул бёдрами, входя глубже, — зато умрёшь женщиной.

— Будь ты проклят, ублюдок, — всхлипнула девушка.

Наёмник фыркнул и стал двигаться, заставляя блондинку всхлипывать от боли. Через некоторое время она всё же чуть расслабилась и просто беззвучно плакала от жалости к себе.

Тугие мышцы и жар юной плоти возбуждали сильнее обычного, и вскоре он излился в девушку с коротким стоном удовольствия.

Поднявшись, мужчина принялся оправлять одежду. Несчастная уже даже не пыталась прикрыться. Она просто лежала на сбитых юбках, слегка вздрагивая от холодного ветра. По бедрам стекала смесь семени и девственной крови, пачкая белоснежную кожу.

Острый кинжал прочертил алую полосу на её горле, и Хельген без сожаления направился к дороге. Скоро придут волки, привлеченные запахом крови, и от тела останутся лишь кости.

========== Глава девятнадцатая ==========

Орфео собирал еду в сумку, стараясь не встречаться взглядом с Кайсеком. Подросток загорелся идеей идти вместе с ними, что было довольно опасно с учетом всё ещё живой твари. К тому же, стихийник совершенно не представлял реакцию Хардеба. Тот мог из ревности просто прирезать парня.

Наконец тесёмки были затянуты, и Орфео принял из рук знахарки теплый каравай и чашу молока. Подойдя к окну, Де Лука покрошил немного хлеба, следя, чтобы ни единой крошки не упало в дом. Затем направился к порогу и забормотал путеводную молитву. Молоко выплеснулось ровной дорожкой на песчаную тропку и очень быстро впиталось в землю.

— Хороший знак, — улыбнулась старушка. — Да пусть Арамида хранит ваш путь.

— Спасибо, Вэйда рену, — Орфео глубоко поклонился. — Благодарю вас за помощь, гостеприимство и доброе ученье.

— Таков мой долг хозяйки дома, — ритуально отозвалась знахарка и чмокнула Орфео в щёку сухими губами. — Береги себя, касатик, да за другом своим приглядывай: тьмы в нём много.

— Благодарю, — тихо отозвался маг, закидывая сумку за спину.

Хардеб тоже поблагодарил старушку и поспешил за стихийником.

Вышедший на крыльцо Кайсек хлюпал носом.

— С ними хочешь? — проницательно отметила Вэйда.

— Хочу, — не стал отпираться парень, — но я же должен учиться.

— Три дня посвятим учёбе, а затем отпущу тебя за ними, — вздохнула знахарка. — Только живым вернись.

Кайсек радостно подпрыгнул и кинулся обнимать старушку. Та со смехом ответила на объятья, чувствуя, как в душе поднимается тревога. Возможно, она зря отпускает мальчика.

Вирий простился с возницей почтовой кареты, едва они въехали в столицу. Бородач уточнил, что через три дня поедет назад, и исчез в хитросплетении улиц.

Послушник же оправил с трудом добытую одежду зажиточного купца и быстро зашагал в сторону Банка.

Гул множества голосов, крики, смех, топот ног и копыт — всё это вызывало острую ностальгию, заставляя ускорять шаг и едва не срываться на бег. Он столько времени не был в столице и теперь наконец осознал, сколько у него отобрал проклятый культ.

Взойдя по беломраморным ступеням, чуть стёртых от множества ног, прошедшего по ним, Вирий толкнул тяжелую створку.

Смазанные петли легко провернулись, открывая двери в большой зал.

Здесь суетились люди и полукровки. В основном, с вливанием гоблинской крови, ведь именно такое сочетание давало новым существам отточенную память, хитрость для проворачивания афер и максимально человеческую внешность. Одно время было модно подложить свою жену под гоблина, и тогда второй или третий ребёнок приносил семье удачу и богатство. Сами же гоблины получали за это неплохие откупные или какой-нибудь артефакт.

Встряхнувшись, Вирий загнал сухие книжные строки подальше в сознание и направился к управляющему своей семьи.

Мужчина с белыми волосами поднял голову на короткий стук по своему столу и растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал.

— Вирий, ну наконец-то ты явился. Было трудно отбиться от личностей, жаждущих присвоить твои деньги.

— И кто эти личности? — прищурился послушник.

— По большему счету наёмники с доверенностями. Благо, согласно завещанию твоих родителей, любые денежные операции должны проводиться в твоём присутствии, — банкир почтенно приклонил голову, вспоминая усопших. — Однако подпись на всех документах была подлинная. Как это понимать?