В отчаянии Гаррисон спросил:

–  Да что это такое - об?

–  Он не знает, - прокомментировал Джефф Бэйнс, вперив в потолок молитвенный взгляд.
– Он даже этого не знает!
– И отрешенно вздохнул.
– Ты случаем не голоден?

–  Скоро буду.

–  Лады. Я, конечно, мог бы тебе сказать, что такое об, но сделаю лучше. Я тебе покажу, что это такое.
– Джефф сполз с табурета и переместился к задней двери.
– Не знаю даже, с чего это я должен стараться и учить уму-разуму человека в униформе. Так разве что, от скуки. Иди за мной.

Гаррисон покорно последовал за ним во двор. Джефф Бэйнс показал ему груду ящиков:

–  Консервы.
– Потом показал на склад рядом.
– Вскрой ящики и сложи консервы в складе. Тару сложи во дворе. Хочешь - делай, хочешь - нет. На то и свобода, не так ли?

Он потопал обратно в лавку.

Предоставленный самому себе, Гаррисон почесал уши и задумался. Дело пахло каким-то розыгрышем. Кандидата Гаррисона искушали сдать экзамен на диплом сопляка. Но, с другой стороны, стоило посмотреть, в чем дело, и перенять трюк. И вообще, риск - благородное дело. Поэтому он и сделал все, как было сказано. Через двадцать минут энергичного труда он вернулся в лавку.

–  Так вот, - объяснил Бэйнс, - ты сделал что-то для меня. Это значит, что ты на меня имеешь об. За то, что ты для меня сделал, я тебя благодарить не буду. Это ни к чему. Все, что я должен сделать, это погасить об.

–  Об?

–  Обязательство. Я тебе обязан. Но зачем тратиться на длинное слово, когда и короткого хватает? Обязательство - это об. Я с ним обхожусь таким путем: здесь через дом живет Сет Ворбертон. Он мне должен с полдюжины обов. Так что я погашу об тебе и дам возможность один об погасить Сету следующим образом: пошлю тебя к нему, чтобы он тебя покормил.
– Джефф нацарапал что-то на клочке бумаги.
– Отдашь это Ворбертону.

Гаррисон уставился на записку. Очень небрежным почерком там было написано: «Накорми этого обормота».

Несколько ошарашенный, он выбрался за порог, остановился у велосипеда и перечитал записку. «Обормот», - гласила она. А на корабле подобное выражение многих бы привело в ярость. Но внимание Гаррисона привлекла витрина через дом от лавки Джеффа. Она ломилась от яств, а над ней висела вывеска из двух слов: «Харчевня Сета». Приняв (не без подстрекательства со стороны желудка) твердое решение, инженер вошел в харчевню, все еще сжимая записку в руке, как смертный приговор. С порога его встретил запах кушаний и звон посуды. Он подошел к мраморному столику, за которым сидела сероглазая брюнетка.

–  Вы не против?
– вежливо осведомился он, опускаясь в кресло.

–  Против чего?
– Ее взгляд обследовал уши Гаррисона, как будто они были чем-то особенным.
– Детей, собак, старости или прогулок под дождем?

–  Вы не против того, чтобы я здесь сидел?

–  Посмотрим, как мне это понравится. На то и свобода, не так ли?

–  Ну да, - сказал Гаррисон.
– конечно.

Пока он думал, чтобы еще сказать, появился худенький человечек в белой куртке и поставил перед ним тарелку с жаренным цыпленком и гарниром из трех сортов неизвестных Гаррисону овощей. Содержимое тарелки привело его в изумление. Он и не помнил, когда в последний раз видел жаренного цыпленка или когда ел овощи, кроме как в порошке.

–  В чем дело?
– спросил официант, не понявший, почему клиент уставился на тарелку пораженным взглядом.
– Не нравится?

–  Нравится.
– Гаррисон отдал ему записку.
– И еще как.

Взглянув на нее, официант крикнул кому-то, почти невидимому в струях пара за стойкой.

–  Ты погасил Джеффу еще один.

И разорвал бумажку в мелкие клочки.

–  Быстро это ты, - прокомментировала брюнетка, кивая на полную тарелку.
– У кого-то об тебя накормить, и ты его сразу отоварил, так что все квиты. А мне придется за мой обед мыть посуду или погасить какой-нибудь об за Сета.

–  Я перетаскал груду ящиков с консервами.
– Гаррисон взял нож и вилку, чувствуя, как у него слюнки потекли. На корабле ножей и вилок не было: когда питаешься пилюлями и порошками, столовые приборы просто ни к чему.
– А здесь особого выбора нет? Ешь, что дают?

–  Есть, если имеешь об на Сета. Тогда он должен в лепешку для тебя разбиться. Так что, вместо того чтобы полагаться на судьбу, а потом жаловаться, сделал бы лучше что-нибудь для него.

–  Я не жалуюсь.

–  А это твое право. На то и свобода, не так ли?
– Девушка поразмыслила немножко, потом добавила: - Не так уж часто бывает, чтобы Сет мне был обязан. Но когда такое случается, я требую ананасного мороженого, и он летит на всех парах. А когда я ему обязана, бегать приходится мне.

Ее серые глаза вдруг сузились от неожиданной догадки.

–  Ты слушаешь, как будто это все тебе в диковинку. Ты нездешний?

Он кивнул, поскольку рот его был набит цыпленком. Прожевав, добавил:

–  Я с того корабля.

–  Ничего себе!
– На лице девушки сразу же появилось ледяное выражение.
– Антиганд! Кто бы мог подумать, ты же выглядишь почти по-человечески.

–  Всегда гордился этим сходством.
– Вместе с ощущением сытости к Гаррисону возвращалось чувство юмора.