–  А никак. Ничего ему не сделали.

–  Но безнаказанность наверняка только поощрила его.

–  Да нет, - усмехнулся Сет.
– Люди просто стали все запирать. В конце концов ему пришлось перебраться в другой город.

–  Чтобы там начать все с начала, - сказал Гаррисон.

–  На некоторое время… А потом пришлось перебраться в третий город, в четвертый, в двадцатый. Он был слишком упрям, чтобы делать выводы.

–  Но ведь он устроился, - сказал Гаррисон.
– Брал все, что надо, и передвигался с места на место.

–  Не совсем. Городки у нас, как я говорил, маленькие. Люди часто ездят друг к другу в гости. Все всё знают.
– Сет перегнулся через стол и сказал выразительно: - До двадцати лет Джек кое-как протянул, а затем…

–  Затем?

–  Он пытался прожить некоторое время в лесу на подножном корму. А потом его нашли висящим на дереве. Одиночество и презрение к самому себе погубили его. Вот что случилось с Ленивым Джеком, хапугой.

–  У нас на Терре людей за лень не вешают, - сказал Глид.

–  У нас тоже. Им предоставляют свободу сделать это самим.
– Сет обвел собеседников проницательным взглядом и продолжал: - Но пусть вас это не беспокоит. За всю мою жизнь я не припомню, чтобы случалось что-либо подобное. Люди уважают свои обязательства в силу экономической необходимости, а не из чувства долга. Никто никому не приказывает, никто не заставляет, но сам по себе образ жизни на нашей планете содержит в себе определенное принуждение. Либо будешь играть по правилам, либо пострадаешь. А страдать никому не хочется, даже дуракам.

–  Похоже, что ты прав, - вставил Гаррисон, ум которого в эту минуту напряженно упражнял свои способности.

–  Не похоже, а наверняка, - заверил его Сет.
– Но я хотел с вами поговорить о более важном. Скажите, чего вы хотите больше всего в жизни?

Не задумываясь Глид ответил:

–  Путешествовать по космосу, оставаясь целым и невредимым.

–  И я тоже, - сказал Гаррисон.

–  Так я и думал. Но вы не можете остаться во флоте на веки вечные. Все рано или поздно приходит к концу. Что потом?

Гаррисон заерзал обеспокоенно.

–  Я не люблю об этом думать.

–  Но ведь рано или поздно придется, - сказал Сет.
– Сколько тебе осталось летать?

–  Четыре с половиной года.

Сет перевел взгляд на Глида.

–  А мне три.

–  Немного, - заметил Сет.
– Значит, когда вы доберетесь обратно до Терры, для вас это будет концом пути?

–  Для меня - да, - признался Глид, которому эта мысль никакой радости не доставляла.

–  Чем старше становишься, тем быстрее бежит время. Однако ты будешь еще относительно молод, когда уйдешь в отставку. Ты, наверное, приобретешь собственный корабль и будешь продолжать путешествовать по космосу?

–  Откуда? Даже самые богатые не могут себе позволить больше, чем лунный катер. Но болтаться между Землей и спутником скучно для того, кто привык к глубокому космосу. А двигатель Блидера по карману только правительству.

–  И что же ты будешь делать после увольнения?

–  Я не такой, как Большие Уши, - ткнул пальцем в Гаррисона Глид, - я солдат, а не специалист. У меня выбор ограничен. Но я родился и вырос на ферме. Я еще помню фермерскую работу. Хорошо бы осесть и обзавестись маленьким хозяйством.

–  Это возможно?
– спросил Сет, внимательно глядя на него.

–  На какой-нибудь из развивающихся планет, но не на Терре. Для Терры мне и половины суммы не наскрести.

–  Вот, значит, как Терра вознаграждает за годы верной службы! Либо забудь о своей сокровенной мечте, либо выметайся?

–  Заткнись.

–  Не заткнусь, и точка. Как ты думаешь, почему ганды эмигрировали на эту планету, духоборы на Хай-гею, а квакеры на Центавр Б? Потому что Терра так награждала своих верноподданных - либо гни шею, либо выметайся. Вот мы и вымелись.

–  Оно и к лучшему, - вставила Илисса.
– Избавили Терру от перенаселения.

–  Это к делу не относится, - ответил Сет и вернулся к Глиду.
– Ты хочешь ферму. Хочешь ее на Терре, но получить ее там не можешь. Терра говорит тебе: «Выметайся». Значит, тебе нужно искать ферму где-то в другом месте. А здесь ты можешь получить ферму просто за так.
– Он выразительно щелкнул пальцами.

–  Меня не обманешь, - ответил Глид, хотя по лицу его было видно, что ему очень хочется быть обманутым.
– За так не бывает.