Я потратил не мало времени для подготовки к этой лекции, но мои труды не пропали даром. На мою лекцию пришло не только громадное число студентов всего факультета, но и профессора физики и химии; среди физиков были и профессора Хвольсон и Боргман.Я очень волновался, выступая в столь непривычной для меня обстановке, но лекцию прочел удовлетворительно и получил одобрение со стороны, как студентов, так и профессоров. С этих пор и до 1916 года я имел постоянную связь с Университетом, и, как видно будет далее, с 1906 года стал читать обязательный курс по общей химии для физиков, математиков и астрономов.

Мои работы по каталитическим реакциям с органическими веществами стали привлекать внимание наших выдающихся химиков и некоторые из них написали мне очень приятные для меня письма, а некоторые при приезде в Петербург пожелали меня видеть и побеседовать со мной. Так казанский профессор Флавицкий посетил меня в лаборатории, а потом дома провел со мной целый вечер; профессор В. В. Марковников, известный заграницей химик по открытию им углеводородов нафтенов, находящихся в бакинской нефти, написал мне очень любезное письмо по поводу моих работ; когда же он приехал в Петербург по каким то делам к военному министру, то позвонил мне и сказал, что хотел бы меня повидать. Я попросил его приехать ко мне обедать и имел громадное удовольствие провести с ним целый вечер и ближе узнать этого выдающегося русского химика, с которым до тех пор я был очень мало знаком. Через год он снова был в Петербурге и также был у меня в гостях, а потом мы вместе поехали в Р.Ф.-Х.О. на заседание, где он сделал свой интересный доклад о влиянии расположения атомов в молекуле на химические ее свойства. Это был последний его доклад в обществе: вскоре он скончался в Москве от порока сердца. Между прочим, в своих разговорах со мной Марковников при всяком удобном случае высказывал свое нерасположение к проф. Н. Д. Зелинскому, который занял его кафедру в Московском Университете, после того как Марковников был уволен в отставку за его протест министерству народного просвещения по поводу университетского устава. Он был сердит на Зелинского не за то, что последний занял его кафедру, а за то, что он нарушил научную этику и без его позволения стал продолжать начатые им работы в химической лаборатории Университета.

которых нужны были научные работники и студенты. К сожалению, в условиях учебной жизни Академии, специального военно-технического заведения, нельзя было рассчитывать получить нужных помощников. Только некоторые слушатели Академии любители химии, могли на дополнительном курсе уделять небольшое количество времени, в течении не более 5 месяцев, для выполнения специальных химических работ. При таких условиях мне все таки удалось привлечь к работам по катализу некоторых слушателей: Гуна, Деханова, Огановского, Леонтовича и др. С этой небольшой помощью1, и работая сам по вечерам и по праздникам в лаборатории, я сумел открыть новые каталитические реакции, которые получили впоследствии очень важное практическое значение. Самое важное открытие, сделанное мною в это время, касалось изомеризации углеводородов под влиянием катализаторов. Я впервые показал, что такое инертное вещество, каким является глинозем, способно вызвать изомеризацию (превращение) одного олефина (изопропилэтилена) в другой олефин (триметилэтилен); другие углеводороды также могли быть изомеризованы посредством различных катализаторов. Таким образом, мною была открыта каталитическая изомеризация.

Я показал далее, что под влиянием катализаторов может происходить изомеризация и не только углеводородов, но и других органических соединений, при чем может происходить и изменение функций исходного вещества: так, напр., окиси углеводородов в присутствии глинозема превращаются в альдегиды и кетоны; такое каталитическое превращение я назвал метамерной каталитической изомеризацией. Изучение каталитической изомеризации на индивидуальных углеводородах дало мне возможность разъяснить образование различных изомеров при дегидратации алкоголей — в особенности изомилового алкоголя.

Хотя ученый мир и обратил внимание на эти каталитические изомерные превращения, но 35 лет тому назад они не нашли себе никакого практического применения. Только в 1930-х годах, как в ученом мире, так и в нефтяной промышленности, эти реакции стали привлекать серьезное внимание, так как было установлено, что для получения хороших сортов газолина необходимо, чтобы он состоял из углеводородов известного строения; если же природа и крекинг нефти дают углеводороды не надлежащего строения, то надо с’уметь их изомеризовать в такие, которые наделили бы газолин антидетонирующими свойствами и позволили бы развить большую скорость аэропланов.

Для изучения строения олефинов мне пришлось применять реакции присоединения к ним бромистого водорода в различных условиях, причем я заметил, что в присутствии растворителя уксусной кислоты реакция протекает вопреки правильностям, установленным Марковниковым и Зайцевым, и в зависимости от строения углеводорода получается более или менее неформальный продукт. В настоящее время многие химики заняты изучением ненормального присоединения галоидоводородных кислот к непредельным органическим соединениям, имеющим двойную связь.

В этом же году мною было также впервые показано, что в присутствии особого катализатора, — порошкообразного алюминия, — этиловый спирт, разлагаясь при 60о, дает, кроме альдегида и этилена, также углеводород бутадиен, и что для получения этого углеводорода нет надобности брать изоамиловый алкоголь, как об этом думали ранее. Впоследствии С. В. Лебедев более подробно изучил эти реакцию, применяя смешанные катализаторы и настолько увеличил выходы бутадиена, что по этому способу можно было получать этот углеводород для уплотнения его в искусственный каучук.

С самого начала изучения каталитической дегидрогенизации алкоголей при высоких температурах, но при*обыкновенном давлении, меня заинтересовал вопрос о возможности их изучения в замкнутом пространстве с точки зрения химической кинетики. Равным образом большой интерес представляло исследовать применение катализаторов, которые служили для дегидрогенизации, также и для гидрогенизации органических соединений, — т. е. применение катализаторов для обратной реакции. На основании всего сказанного выше (и на основании исторических справок) всякий беспристрастный химик должен видеть, что дегидрогенизация алкоголей и гидрогенизация ароматических соединений были открыты одновременно, — первая мною, а вторая Сабатье и Сандеренсом, и что с самого начала можно было с большою вероятностью предполагать, что мы будем иметь обратимые процессы. Но представлялось довольно трудным ответить на целый ряд возникавших тогда вопросов, касающихся условий обратимости этих каталитических реакций. Так, напр., восстановленный никкель Сабатье и Сандеренса обнаружил великолепные свойства гидрогенизации ароматических ядер. Между тем восстановленный никкель, примененный мною, тогда же, как дегидрогенизационный катализатор, оказался хуже даже железа, так как давал малый выход альдегида и много газов и угля. Поэтому изучать кинетику каталитических реакций в замкнутом сосуде, следовательно под давлением, представлялось весьма необходимым. С другой стороны, фактор давления, как известно, играет большую роль во многих химических процессах, вызывая такие процессы, которые почти не могут совершаться при обыкновенном давлении, а если и происходят, то очень медленно; с другой стороны, давление может замедлить процессы, которые под обыкновенным давлением протекают с очень большой скоростью.