Лина, как и Марина со Светланой окончили факультет журналистики еще в прошлом году, но никто из них по специальности не устроился. Света стала женой прокурора, а Марина вышла замуж за кремлевского авторитета Диму и только она, Лина вынуждена была подыскивать работу, чтобы как-то существовать.

Ей удалось устроиться референтом в министерство обороны, где она и познакомилась с Обормоткиным, старше ее на двадцать лет.

Лина, как и Марина отдалась любви и подкрепила эту любовь постелью до загса, как будто ничем не рискуя, благодаря современным достижениям медицины, так изменившим отношения между противоположными полами.

– Я сейчас приведу своего муженька, будущего интенданта, - сказала Марина, вставая.

Она вскоре вернулась с Димой. Дима был навеселе, а когда он находился навеселе, он болтал, не умолкая.

– Господа! Я рад видеть всех вас. Мой друг Шенкель, а он непростой человек, он сейчас заместитель премьера, только что сообщил мне по секрету, что президент Путин пошел на мировую с мэром столицы, а это значит, что в Москве все останется по-старому. Кто, какую должность занимал, в той и останется. Я, к примеру, как был связным Лужкова с Кремлем, так и останусь с им.

– Не с "им", а при нем, - толкнула его в бок Марина.

– Мне что-то не нравится Волошин, руководитель президентской администрации. На днях я встречаюсь с президентом и скажу ему: снимай Волошина с должности. Зажрался человек.

– Молчать, ефрейтор Бельмега!
– скомандовал полковник Обормоткин.

Дима захлопал глазами и тут же встал, руки по швам.

– Мною подготовлен приказ о зачислении вас, господин ефрейтор, на должность интенданта войск стратегического назначения. Это назначение согласовано с президентской администрацией.

– А мне присвоят очередное воинское звание?
– спросил Дима.

– После прохождения курса молодого бойца вам сразу присвоят офицерское звание, - сказал полковник.

– Что ж, я люблю дициплину, - произнес Дима и уставился на Марину, свою супругу.
– Думаю, это скажется и на поведение моей любимой женушки. Появится уважение и все такое прочее. А я буду служить вплоть до енеральского чина.

– До чего здесь скучно, - шепнула на ухо Борису его супруга Матильда.
– Мы не можем удрать раньше отсюда?

– Потерпи немного, - ответил Борис Петрович.

– Этот Дима..., у него не все дома.

– Ты не знаешь Диму, - сказал Борис.
– Он не такой глупый, как кажется. Все, что он сейчас говорил - не более, чем шутка.

– Вы меня простите, - произнес Дима со всей серьезностью, - я должен вернуться. Надо оказать помощь прокурору. С ним и так уже плохо. А вы, Светлана, не смотрите за своим мужем, вот что я вам скажу.

35

Дупленко был снят с должности городского прокурора. Несмотря на свои огромные финансовые запасы, составляющие около двух миллионов долларов, он воспринял потерю должности как жизненную катастрофу и готов был к самым решительным действиям. Эти действия могли быть самыми разными, начиная от протеста с плакатом в руках, обжалования в президентскую администрацию, и кончая уходом из жизни в знак протеста против несправедливого, ничем неоправданного решения. Уход из жизни решал только его проблемы, но ведь у него оставались два дорогих ему человека -- супруга и маленький сынишка. Двух миллионов хватило бы супруге, она наверняка вышла бы замуж во второй раз, и нарожала бы детей, забыла бы о нем, а вот сын..., он всегда будет чувствовать себя чужим в новой семье.

"Нет, нет, я не должен допустить этого: ребенок ни в чем передо мной не виноват, -- размышлял Владимир Павлович в то время, когда жена еще ни о чем не знала.
– - Я пошел бы прокурором и в один из округов Москвы, даже в свой Южный округ мог бы вернуться, но мне никто не предлагает. Они что, сговорились против меня? Я готов с ними делиться, но никак не определю, откуда же ветер дует, кто инициатор моего смещения в прокуратуре республики?"

Но ни на один из задуманных шагов он окончательно не решился и практически ничего не предпринял для своего восстановления или направления его на такую же должность в другой город, скажем в Санкт-Петербург.

Его решительным шагам мешала супруга. Когда она увидела его: в этот четверг он вернулся домой гораздо позже обычного, она сразу поняла, что с мужем творится что-то неладное.

– У тебя неприятности по работе?
– спросила она, целуя его в холодные сомкнутые губы.

Владимир Павлович с трудом освободился от одежды, выдавливая из себя дежурную улыбку, чтоб показать, что ничего серьезного с ним не произошло, но у него это не получилось. Светлана стояла перед ним в качестве семейного прокурора и ждала ответа. Он попытался пройти в свой кабинет, находившийся в одной из комнат, но жена преградила ему путь.

– Я больше не прокурор, - сказал он, наконец, и повис на руках у жены.

– Что ты, что ты? Ну-ка возьми себя в руки. У тебя жена, ребенок и...денег полные карманы, чего тебе бояться? подумаешь, должности лишился. Наплевать на эту твою должность. Ты сам себе никогда не принадлежал. Девяносто процентов своего времени ты отдавал работе и только десять семье и, наверное, самому себе тоже. А теперь... , - Света запнулась, она и сама не знала, что же они должны делать дальше. Но пока она потащила его на кухню, открыла холодильник, достала бутылку охлажденной водки и закуску.