Комната нам с Шэном досталась небольшая, но уютная. Капитан Фа и Ганс устроились в соседней, Ченг остался на конюшне.

— Будь осторожней, — сказал Ю Шэн-Ли, как только за нами закрылась дверь. — Иногда один камешек способен обрушить гору. Капитан Фа странно на тебя смотрит, Мэрион.

— Знаю, — удрученно ответила я, и устало опустилась на кровать. — Может, к черту этот маскарад?

— Я бы не спешил, — возразил Ю Шэн-Ли. — В Кентарии к иноземной женщине возникнет излишнее внимание, а мне бы не хотелось отбивать от разбойников не только шелка, но и потенциальную рабыню.

— Брр! — поежилась я и шустро забралась под одеяло. — Что за дикарские здесь нравы!

— Какой правитель, такой и народ, — вздохнул альтарец и прикрутил лампу, погрузив комнату в полумрак. — С легкой руки ярла Элдора здесь вовсю процветает работорговля. Женщин с невольничьих рынков поставляют в гаремы Афады и пустынной Канто, их приковывают магическим заклинанием к своим хозяевам, так что рабыни обречены на вечное служение господам и становятся игрушкой в их руках. Не только сами женщины, но и их дети.

— Шэн, ты меня пугаешь! — взволнованно ответила я, поглаживая живот. — Неужели все так плохо?

— Более чем, друг мой, — мрачно сказал Ю Шэн-Ли. — Именно поэтому так важно выиграть войну с Кентарией. Иначе…

Он покачал головой.

«Не бойся, малышка, я никому не дам тебя в обиду», — пообещала я дочери.

«И мы не позволим, госпожа», — поддакнул Забияка. После стычки с черными всадниками он понемногу приходил в себя, и я чувствовала, как кулон наливается силой, привычно одаривая меня теплом.

Сон сморил меня быстро.

Видимо, после всех переживаний и после разговоров о черных всадниках мне снова приснился этот сон.

Ветер гнал по полю темные волны, и тьмой вспухал горизонт. Они летели из черного Зеркала — кавалькада, оставляющая за собой огонь и смерть. И впереди снова был рыцарь в черных латах. Страх опутывал меня тугой паутиной, так что невозможно ни вздохнуть, ни пошевелиться. И я только глядела во все глаза, как рыцарь натягивает удила и конь встает на дыбы, выдувая из ноздрей белый пар и огненные искры. А под ним — ох, нет! Там была моя девочка! Моя маленькая Тея! Она что-то лепетала, протягивая ручки, и ветер трепал ее темные волосы.

— Назад! — кричала я, а мой голос тонул в реве непогоды. — Доченька, назад! Не…

Тьма заливала поле, и вот я уже не видела ничего. Сделав над собой усилие, я дернулась с места и вдруг влетела в чьи-то сильные и заботливые руки.

— Ну, все, уже все кончилось, — шептал мне знакомый и такой родной голос.

— Тея, — всхлипывала я. — Она…

— Все с ней хорошо, Мэрион, верь мне!

Ладони гладили меня по плечам, губы касались пульсирующего виска и я постепенно затихла, обнимая своего Дитера, любимого мужа и отца моей малышки.

— Это правда ты? — шепнула я, поднимая на него заплаканные глаза.

Как и раньше, мы находились в полутемной комнате без окон, тусклое освещение лилось непонятно откуда, и я сначала подумала, что темнота на скулах и под глазами Дитера это всего лишь игры теней…

— Правда, — устало улыбнулся он.

Я отступила назад и посмотрела на него в замешательстве. Что они сделали с моим Дитером? Лицо в ссадинах, запястья стерты, китель порван в нескольких местах и заляпан чем-то вязким и черным.

— Тебя пытали?! — закричала я, вцепившись пальцами в его мундир. — Кто, Дитер?! Кто, скажи?

Он наморщил лоб и рассеянно улыбнулся.

— Ничего не помню, пичужка, — признался он, поглаживая меня по руке. — В прошлый раз попытался узнать, где нахожусь, но теперь у меня ощущение, что я спал все это время и проснулся лишь теперь.

— Но ведь и это сон!

— Знаю, — со вздохом сказал Дитер и устало потер лицо. — И все равно, ощущение, что именно во сне я просыпаюсь, снова становлюсь собой и вижу… тебя.

— И ты не помнишь, что с тобой происходило все остальное время? — спросила я и погладила его по лицу. — У тебя ссадины.

— Правда? — Дитер схватился за щеку и озадаченно нахмурился, а я закусила губу. Это явно какая-то магия, что-то ужасное делают с моим Дитером, а он ничего не помнит. Даже не знает, кто и почему его бил…

— Любимый, — я нежно поцеловала его в щеку. — Я вижу, тебя держат взаперти. Но обещаю, что найду тебя.

— Будь осторожна, — попросил он, заключая меня в кольцо своих рук. — И береги ребенка. Это самое дорогое, что у нас… у меня осталось…