— Эй, Ганс! — услышала я голос капитана Фа со второго обоза. — Возьми вожжи! Твоя очередь!

Мы приостановились, и я вытащила походную фляжку и сделала пару глотков. Вода оказалась теплой и невкусной, который день жарило солнце, а в Кентарии оказалось не так много родников, из которых можно было бы набрать питьевой воды.

В Кентарию мы отправились вчетвером: во главе нашего скромного отряда стоял Ю Шэн-Ли, который прямо сказал, что меня он ни в какую разведку не отпустит, или с ним, или через его труп. Я спорить не стала, с Шэном было спокойно и хорошо. Ганса я тоже знала давно и к его кандидатуре претензий не имела. Сложнее оказалось с капитаном Фа…

Он вызвался добровольцем и, конечно, я не могла возразить против него. В конце концов, моей была только идея, а кандидатов утверждал главнокомандующий Е Бо-Джинг. Да и что я могла сказать о капитане? Что он придирался ко мне в начале нашего знакомства? Это по-детски смешно, да и в последние дни никаких придирок я не замечала. Да, он играл в «пьяную катарангу», был не прочь поучаствовать в драке и смотрел на меня весьма странным взглядом, будто изучая. Но, как говорится, взгляд к делу не пришьешь, а для армии в ближайшее время Фа Дэ-Мин оказался практически бесполезен, ходя ходил уже без трости, но слабость и головокружения еще давали о себе знать.

— Меня могут отправить в Альтар вместе с остальными ранеными, — сказал он накануне сборов, явившись прямо в наш шатер и глядя на Шэна спокойно, но и с некой скрытой надеждой. — А я еще могу быть полезен. Дайте мне шанс!

Тогда я вспомнила все, что он говорил про свою семью в бреду, вспомнила, как он держал меня за руку и как клялся вернуть долг жизнь за жизнь. Долгов, конечно, я с него требовать бы не стала, но обыкновенная женская жалость взяла тогда вверх и я сказала Шэну, что не буду против общества капитана. Если, конечно, он будет держать себя в руках и ночевать отдельно от меня.

На том и порешили.

Кентария представлялась мне холодной каменистой пустыней, чуть ли не тундрой. Но мне пояснили, что тундра лежит гораздо севернее, в землях недружелюбной Тарьи, и что эти страны часть путают из-за созвучного названия, что, конечно, не нравится кентарийцам.

Они попадались на нашем пути довольно редко: хмурые и неприветливые крестьяне, совершенно не говорящие ни по-фессалийски, ни тем более по-альтарски. Для них мы были кем-то вроде циркачей или диковинных зверушек, и на местном наречии худо-бедно изъяснялся только Ю Шэн-Ли, да еще я благодаря своему кулону и помощи духов-хранителей. Но мы особенно не распространялись о цели своего визита, ведь альтарские шелка высоко ценились и в Фессалии, и в Кентарии, и опасность нападения была слишком высока.

Вот только разбойников, если таковые осмелились бы на нас напасть, ожидал неприятный сюрприз. Под свертками атласов и органзы прятались мушкеты с полным комплектом патронов, коробки с шарами-молниями, в этом мире играющими роль бомб или ручных гранат, а на поясе, в складках одежды у каждого из нас было подвешено по кинжалу.

Вот только если бы кто-нибудь отдернул шелка, то вместо оружия увидел бы только пустые шкатулки и доски. А все потому, что сверху оружие закрывал защитный полог, придуманный Забиякой: на время он покинул мой кулон и, свернувшись калачиком, дремал на обозе, заодно охраняя наш секрет.

— Мартин! — услышала я голос Ганса и сразу вынырнула из задумчивости.

Он спускался с холма, указывая рукой куда-то за спину.

— Впереди город! Скоро сможем поспать на чистых простынях.

Ганс улыбался, прекрасно зная, что нужно женщине в положении — вроде меня.

— Отлично! — возликовала я, сразу размечтавшись о горячем душе и сытном обеде. — Еще бы узнать что-нибудь о черных всадниках.

О них мы, действительно, узнали немного. Кентарийские земли всадники не трогали, лишь выныривали то здесь, то там, будто призраки, приносили с собой бури и грозы. От них хирели посевы, а шкальный ветер часто рвал травяные крыши и разрушал мелкие хозяйственные постройки. Однако, вреда людям чудовища не причиняли.

— Надо до столицы добраться, — мрачно сказал Ганс. — Уверен, что всадники дело рук самого ярла.

— Или его мага, — подтвердила я.

«Скорее, ведьмы», — заметил Умник.

Я внутренне соглашалась с ним: уверенность, что в появлении всадников виновата бывшая фессалийская королева, только крепла.

— Может, в городе мы узнаем что-то новое, — с надеждой сказала я и, приложив руку ко лбу козырьком, с холма рассмотрела тающие в мареве далекие крыши и шпили соборов.

— По крайней мере, сможем найти того, кто говорит по-фессалийски, — проворчал Ганс и побрел к обозам. — Не мешало бы подкрепиться перед дорогой. Кто знает, сколько займет дорога?

— Да уж, на вивернах было бы быстрее, — согласилась я и вздохнула.

У обозов уже крутился капитан Фа. Увидев нас с Гансом, он принахмурился, но все же нацепил на лицо дружелюбную улыбку и спросил:

— Проголодались?

Я кивнула, что было недалеко от истины. В последнее время у меня был хороший аппетит, и Шэн шутил, что я могла бы проглотить и быка, вот только предпочтения в еде были специфическими: то я с удовольствием горстями ела кислые, еще не дозрелые ягоды, то меня мутило от одного их запаха.