Шрифт:
— Как бы не так! — тем временем холодно заметил Ю Шэн-Ли. — Добрый друг постучит в твой дом, если захочет войти. И только враг входит крадучись. Мартин, Ганс! — обратился он, и я вздрогнула, не сразу поняв, что обращается он в том числе и ко мне. — Обыщите его!
Все еще завернутая в простыню, я бросилась к хозяину, но так и не смогла переступить через себя, чтобы дотронуться до потного дрожащего тела. Зато Ганс все сделал вместо меня. Выверенными движениями он провел по бокам, груди и спине хозяина таверны, и выудил из-за пазухи листок.
— Это что? — спросил он, и помахал перед носом хозяина.
Тот тяжело дышал, глядя на нас то с ненавистью, то с жалостью. Ганс развернул листок и нахмурился: он оказался исписан кентарийскими рунами.
— Дай сюда! — Ю Шэн-Ли швырнул хозяина таверны на пол, и тот плюхнулся на пузо и заворочался, как жук. К нему тотчас подскочил капитан Фа и наступил на руку, отчего человек зашипел, как рассерженная гадюка.
Брови Шэна тоже сошлись на переносице. Я вытянула шею, но ничего не разобрала.
«Я помогу, госпожа, — вмешался Умник. — Там написано, что разыскивается молодая иноземка, уроженка Фессалии, рыжие волосы, зеленые глаза, рост примерно…»
— Переверните, господин Ю! — вдруг сказал капитан Фа.
Альтарец вздрогнул и машинально крутанул листок. А я замерла: на другой стороне карандашом был изображен… мой собственный портрет!
— Де-ла! — присвистнул капитан Фа. — Как на нашего Мартина похожа…
— Я не виноват, добрые господа! — почти рыдал хозяин таверны. — Но только что ночная стража принесла этот листок и объявила хорошую награду… а у меня пятеро детей! Больная жена! И неоплаченные долги…
— И ты пришел, потому что мы тоже иноземцы? — холодно спросил Ю Шэн-Ли.
— Да, да! — закивал хозяин таверны, по-прежнему извиваясь под тяжелым сапогом капитана. — Я подумал… один из вас… этот молодой господин… он похож на эту девушку. Возможно…
— Но ты же видел, что Мартин — мужчина, — перебил его Шэн.
Хозяин быстро закивал, шмыгая носом и сглатывая слюну.
— Да, да… моя ошибка! Я не хотел…
Ю Шэн-Ли медленно свернул листок и убрал его за пазуху.
— Я заберу это с собой, — твердо сказал он. — И сегодня же мы уедем из этой таверны. А если ты хоть словом обмолвишься кому-то, знай, нас защищает альтарская магия. Она настигнет любого, кто попытается посягнуть на наши шелка или наши жизни.
— Я понял, господин, — быстро согласился хозяин таверны. — Никому не скажу… к тому же, такая глупая ошибка… простите, господа!
— Что скажешь, Мартин? — Ю Шэн-Ли приподнял бровь и посмотрел на меня.
Я сглотнула, тряхнула головой.
— Пусть убирается вон, — выцедила я. — А мы отправляемся в дорогу. Немедля!
14. Наваждение
На выезде из города Ганс сорвал с ворот точно такой же листок, какой я видела в руках хозяина таверны. Те же каракули рун, обещающие вознаграждение за поимку чужеземки, тот же портрет. Кому могла понадобиться я? И для чего? Как узнали, что я в Кентарии? Все-таки Ю Шэн-Ли был прав, когда говорил, что мне следует до последнего соблюдать маскарад. И скоро ли мы увидимся с Дитером не во сне, а наяву? Жив ли он?
Я рассказала о том, что видела, Шэну. Мудрый альтарец спокойно выслушал, помял подбородок, раздумывая, потом сказал:
— Сон — есть отражение нашей жизни, наших мыслей и желаний. Но точно так и реальность отражает сон. Древние верили, что весь мир — это сон некоего верховного божества. Когда он проснется — тогда и мир исчезнет.
— Вот и я проснулась, и Дитер исчез. Вдруг я больше никогда его не увижу? — ответила я, уныло глядя на дорогу, серпантином проходящую через холмы. Они становились все выше, бугрились каменными позвонками, в чашах низин зеркально посверкивали озера. Какое-то время мы опасались погони, но ее не было. Забияка бросил охранять обоз с оружием и подался вперед, выглядывая возможную опасность. Умник парил сзади на случай, если нападут со спины. Ганс и капитан Фа на всякий случай прятали под одеждой по мушкету, я тоже прикрепила к поясу оружие, но чувствовала себя неважно не то из-за недостатка сна, не то из-за волнения, не то из-за беременности. Моя девочка все больше крепла, и хотя не доставляла много хлопот, но мне все равно становилось не по себе, когда я вспоминала собственные сны и пророчество Оракула.
— Не думай о дурном, — тем временем ответил мне Ю Шэн-Ли. — Мысли материальны. Но лучше подумай, кто мог знать, что ты в Кентарии?
А действительно, кто?
— Главнокомандующий Е Бо-Джинг, — поразмыслив, сказала я. — Но он знает меня как Мартина фон Мейердорфа, а не как герцогиню Мэрион.
— А Его Величество? — сощурился Шэн. — Он узнал тебя?
— Кузен Макс? — я фыркнула, но призадумалась. Действительно, узнал ли? Вряд ли короля обманула короткая прическа и военный мундир. Он слишком долго смотрел мне в глаза и слишком хитро улыбался. Поэтому я кивнула и сказала уверенно: — Думаю, он узнал меня. Но почему-то не рассекретил. Как думаешь, почему?
— Кто бы знал, что у голове у правителей! — воздел руки Ю Шэн-Ли. — Возможно, Его Величество ведет свою игру, или захотел избавиться не только от генерала, но и от его жены.
— Или играет одну и ту же партию с Анной Луизой? — хмуро предположила я.
— А вот это вряд ли, — покачал головой Шэн. — После того, как он заточил жену в башне и лишил ее престола, вряд ли между ними возможно примирение. Ее бывшее Величество будет мстить.
— Значит, ты тоже думаешь, что она выбралась на свободу и теперь находится у правителя Кентарии?