— Это будет очень любезно с вашей стороны, — я поспешила наверх, выпадая из поля его мечтаний зажать меня в углу коридора на втором этаже.

— Где же это господин Бейл поранился? — лепетала хозяйка, подталкивая меня под поясницу.

— На нас бандиты напали в дороге.

— Ох. — Она дёрнула меня, заглядывая в лицо. — И сильно господина Бейла ранили?

А глаза с вертикальными оркскими зрачками просто на мокром месте. Внимательнее оглядела женщину в дрожащем свете огарка: выбивающиеся из-под чепца волосы чёрные, грудь высокая, да и на лицо она скорее не женщина — девушка, просто старше кажется из-за невзрачной одежды.

— Сильно? — хозяйка меня дёрнула. — Точно лекаря не надо? А то я мужа пошлю…

— Не надо, — я поторопилась к комнате, уверенная, что хозяюшка запала на тёмного.

А уж как она рвалась внутрь, как рвалась, мне пришлось встать в дверях, а она заглядывала через моё плечо и всё звала:

— Господин Бейл, вы как там? Вам лекаря позвать? А?

— Нет, не надо, — глухо отозвался тёмный. — Всё не так уж плохо.

Страшно представить, что тогда в его понимании плохо! Хозяйка чуть не подпрыгивала:

— Вы уверены?

— Да.

— У меня отец ветеринар, я ему помогала. В ранах смыслю я, разрешите войти, — она злобно уставилась на меня.

— Мой мужчина, — процедила я едва слышно.

Она насупилась — и продолжила:

— Господин Вейл, а дайте посмотреть, может, всё же помогу…

— Лучара, не надо. — От мурлыкающих интонаций тёмного у меня задрожали колени, а хозяйка покраснела. — Идите, отдохните, а завтра утром я спущусь в зал, и вы сможете убедиться, что я в полном порядке. Идите, Лучара.

Я сложила руки на груди, хотя с бинтами это было неудобно. Хозяйка стояла передо мной покрасневшая и дрожащая. Я, кажется, тоже. И что это тёмный с нами творит?

Что-то звякнуло, я толкнула хозяйку в плоскую грудь и захлопнула дверь.

Собираясь высказать всё, что думаю о всяких неблагоразумно заигрывающих с хозяйками постоялых дворов, я решительно прошагала во вторую комнату — и зажала рот ладонью.

Тёмный сидел перед стоявшим на лавке зеркалом, правое плечо и грудь были основательно исполосованы скальпелем, раны явно расковыряны. В данный момент тёмный что-то сосредоточенно прищипывал длинными узкими плоскогубцами. На бледном лбу блестел пот. Тёмный вообще был страшно бледен, на валявшейся рядом рубашке алели пятна, по полу растекалась лужица крови.

— Только в обморок не падай, — глухо велел тёмный. — Бинты положи и проваливай.

— Т-ты?

— Плохо. Сам дурак: нужно было сутки не колдовать вообще, а я…

— Так это из-за магии?

— Ну… — тёмный поморщился, в плече у него что-то чмокнуло, хрустнуло, и он стал медленно тянуть плоскогубцы, цедя сквозь стиснутые губы: — Мелкие. Осколки. Разрушаются. Но. С. Подпиткой. Магией. И. Они. Прорастают.

Так, ладно, поняла: он сам идиот — знал, что так может быть, но рискнул. И всё равно его как-то жалко. Сдерживая тошноту, уложила бинты на край лавки. Отскочила к двери и уставилась на косяк. И пусть не видела, но слышала, что тёмный делает. Принялась скрести деревяшку ногтями:

— Тебе больно?

— Сейчас? Нет.

— Почему?

— Заблокировал болевые импульсы ещё в бою, подстраховался на случай, если зубы вырезать придётся.

— Практичный, — нервно хмыкнула. — А потом почему блок не снял?

— А тебя были травмы серьёзнее укуса пресветлого?

— Мм, — подняла взгляд к потолку. — Лодыжку подвернула как-то раз.

Что-то покатилось по полу, но я не осмелилась повернуться, лишь сильнее стала царапать косяк. Тёмный уточнил:

— Обезболивающие заклятия на неё накладывала?

— Да, до самой поправки.

— Тогда. Ты. Должна. Понимать. Меня.

В самом деле глупый был вопрос: кому хочется постоянно испытывать боль? Только… облизнула губы:

— А у тебя кожа уже гладкая стала. Раны-то заросли. Магией пользовался?

— Склеил края чёрной смолой, кожу подлечил зельем регенерации — без магии лучше не залатаешь.

— То есть всё это могло разъехаться от резкого движения?

Вспомнила, как этот придурок (иначе не назовёшь) сражался с бандитами — меня даже передёрнуло. Тёмный возразил:

— От очень. Резкого.

Прижалась лбом к косяку:

— Ты идиот.

— Мм… и что заставляет так думать? Ещё часов пять — и я был бы как новенький. В экстренном случае использовал бы магию, а потом сел вырезать проросшие зубы. И хотя нам придётся задержаться здесь на день или два, в целом дело идёт неплохо: господа Бейлы обрастают историей и знакомствами, на которые мы сможем сослаться по приезде в Сорту.

— Это так важно?

— Чем меньше людей тебя знает, как надёжного человека, тем меньший вес имеют твои слова, обещания. — Тёмный отдышался, он вообще часто дышал. — И тем подозрительнее кажутся твои действия.