— Куда вы меня ведете? — спросил Карнаж.

— В место, где вам, я полагаю, понравится, — ответил Моррисон.

В конце коридора была дверь. Моррисон отворил ее и пропустил Карнажа вперед.

Карнаж очутился в залитом светом помещении. Оно было сплошь зеркальным — стены, пол и потолок. Карнаж уставился на свои отражения.

Он был заворожен своим видом со всех сторон. Он увидел себя в бесчисленных ракурсах, вдали и вблизи. Все образы были хороши и отличались друг от друга.

Он и знать не знал, насколько прекрасен. Лицо выражало незамутненную красоту, душа испытывала беспредельный восторг. Взирая, он еще глубже проникал в собственное сознание, еще дальше вторгался в волшебную и незаменимую самосущность.

Похоже, эксперимент Моррисона удался. Все шло безупречно, за исключением одного.

— Док.

— Да, Карнаж?

— Здесь слишком людно. Вы не могли бы убраться ко всем чертям?

— Разумеется, — сказал Моррисон. — Больше ничего не хотите?

— Я получил все, что нужно. Себя!

Моррисон кивнул и движением головы велел Рамакришне выйти. Ассистент подчинился.

— Уже лучше, — отметил Карнаж, оставаясь прикованным к своим отражениям. — Но как насчет вас?

— Сейчас уйду, потерпите минутку, — отозвался Моррисон. — Мне только хочется задать вам несколько вопросов.

Рамакришна наблюдал за происходящим через смотровое окошко. Он слышал разговор благодаря акустической системе, которой была оборудована комната.

До него донеслись слова Карнажа:

— Я не хочу отвечать ни на какие вопросы.

— Это займет всего минуту, — настаивал Моррисон. — Мне нужно для отчета.

Карнаж, продолжавший пялиться в зеркало, раздраженно хрюкнул. Рамакришна решил, что дело в Моррисоне, который отражался позади маньяка.

Это подтвердилось следующей репликой Карнажа.

— В зеркале место только для одного! — взревел преступник.

Он развернулся и вдруг навис над Моррисоном, огромный и ужасный.

Моррисон метнулся к двери. Но не успел он добежать, как Карнаж настиг его. Расправа была невероятно жестокой. Темная кровь Моррисона забрызгала зеркала. Ее вид вернул Карнажа в помраченное состояние. Он набросился на дверь.

Рамакришна кликнул охранников, но те опоздали. Карнаж восстановился. Убийство доктора Моррисона, кровь на зеркалах — все это вернуло его подлинное естество. Он вырвался из зеркальной комнаты и был таков.

Охрана без труда утихомирила убийц, и ход эксперимента продолжился обычным порядком.

Доктора Моррисона похоронили в закрытом гробу.

Все это Рамакришна поведал, выступая в Венеции без малого через год.

— Терапия доктора Моррисона, — заключил Рамакришна, — не годится для обычного человека. Но для суперзлодея вроде Карнажа она подошла идеально и доказала теорию, которую впервые выдвинул Зигмунд Фрейд: насилие возникает не вследствие избытка эго, а при его недостатке. При крайнем усилении функции эго организму больше незачем самоутверждаться посредством агрессивных импульсов. На этой стадии он переходит в состояние, которое можно назвать последней стадией нарциссизма. Этот парадоксальный эффект субстанции эго был тайным оружием доктора Моррисона, и Карнаж пал его жертвой.

— А как вы охарактеризуете эту последнюю стадию, доктор Рамакришна? — спросили из зала.

— Как абсолютный нарциссизм — состояние, отличающееся пассивностью и непрерывным самосозерцанием. Субъект пребывает в нем постоянно, пока находится в зеркальной комнате, которую принимает за убежище, однако на самом деле это тюрьма. Вот что должно было случиться и почти случилось.

Помедлив, Рамакришна добавил:

— Именно поэтому я назвал метод доктора Моррисона успешным, несмотря на провал. Все было бы хорошо, если бы он обуздал свое желание задать еще несколько вопросов. Если бы он сразу оттуда ушел. Если бы Карнаж не увидел кровь доктора на зеркалах.

Кто-то спросил:

— Вы думаете, что этот метод можно испытать еще раз?

— Не вижу причин считать эксперимент проваленным, — ответил Рамакришна. — Но сомневаюсь, что его удастся повторить. Для обычного человека он не подходит. А Карнаж теперь знает о нем и больше не позволит себя обмануть. Эксперимент был успешным, леди и джентльмены, но пациент не излечился.

1685 год от Рождества Христова

Проходя по Брайдлпасу, Самона услышала, что в доме Эдвина Лэпторна кто-то плачет — негромко, но очень горько. Она постучалась, но ей никто не ответил. Самона стояла на пороге и не знала, что делать.

Они с Эмером поженились три года назад. Когда должен был появиться на свет их первый ребенок, они оставили любимый домик Эмера в горах и переехали в небольшой Рок-Харбор, который располагался к югу от Бостона. В городе были доктора для их малютки, а близость Гарвардского колледжа позволяла Эмеру пользоваться старинными книгами и рукописями для изысканий в области магии.