Эмер весь подобрался. Он был худой, черноволосый и упорный. Напряжение его тела было направлено вперед и явно несло угрозу для собеседника. Голубые глаза Эмера сверкали, а волосы, казалось, встали дыбом.

— Сэр, вы сейчас угрожали моей жене? — понизив голос на пол-октавы, спросил он.

Двое мужчин несколько секунд молча смотрели друг на друга. Шея Эмера начала краснеть, вены вздулись от злости, он уже с трудом себя сдерживал. Но тут Лэпторн рассмеялся и отвел взгляд.

— Это была шутка, сэр. Я бы никогда не стал угрожать леди. Но надеюсь, что ваша супруга больше не переступит порог моего дома без приглашения, в противном случае ее может ждать крайне неприятное испытание. И это будет не моих рук дело. В моем доме, сэр, существует система защиты, которую я не использовал до этого инцидента. Но теперь я ее применю. Я вас предупредил. Хорошего вам дня, сэр.

Лэпторн приподнял шляпу и зашагал прочь.

Эмер вернулся домой и рассказал Самоне о своей встрече с Лэпторном. Самона надолго задумалась. В глазах у нее была грусть, она смотрела куда-то вдаль, небрежно ворошила веткой угли в камине и не сразу заметила, когда та загорелась. Она бросила ветку в огонь и сказала:

— Мне интересно, что он там скрывает.

— Свое бездушие и жестокость по отношению к Дугласу. Так, я понял, зовут ребенка. Что же еще?

— Сомневаюсь, — произнесла Самона.

— Почему?

— Слишком тривиально. Никого здесь не волнует жестокое обращение с малолетним идиотом. Кроме нас.

— Перестань, дорогая. Прихожане местной церкви будут очень недовольны, если об этом узнают.

— Нет, я думаю, нашего господина Лэпторна заботит нечто другое, — возразила Самона. — В его доме происходит что-то гораздо более серьезное.

— Это не наше дело, — сказал Эмер. — По королевским законам всяк человек волен заниматься у себя дома, чем захочет.

В тот момент Самона вынуждена была согласиться с мужем.

В доме Лэпторна Дуглас сидел на маленьком табурете в углу рядом с камином. У него была большая голова, бессмысленное выражение лица, слюнявый рот и бессмысленные глазки-пуговки. Дуглас был из терпеливых идиотов, он мог часами сидеть в углу и играть с паутиной, сосредоточенно расплетать и сплетать, при этом ни разу не порвав нить.

— Пора, — сказал Лэпторн Дугласу.

На лице идиота промелькнуло выражение ужаса. Глядя на этого ребенка, можно было поклясться, что он понял, о чем говорил Лэпторн. Но Дуглас не сопротивлялся, когда ювелир провел его в специальную комнату. Там Лэпторн уложил мальчика в привычную позу на каменные плиты, нарисовал вокруг его тела пентаграмму и начал читать заклинание.

В тот вечер казалось, что это будет длиться вечность. Потом свечи вспыхнули ярче, хотя воздух в комнате даже не пошевелился.

Этого и ждал Лэпторн. Наступил великий момент, когда созвездия, пройдя по огромному кругу, приняли нужную астрологическую конфигурацию.

Дуглас лежал неподвижно. Лэпторн приготовился. На маленьком алтаре в задней комнате уже стояли черные свечи и особым образом приготовленный корень мандрагоры в оловянной миске. Дверь в эту комнату ювелир, опасаясь любопытных глаз, всегда держал запертой, и ставни на окнах тоже. Лэпторн склонился перед алтарем.

— Я обращаюсь к вам, о Седрах, Асмодей и Велиал. Внемлите же мне. Дайте то, чего я прошу, и я отплачу сторицей. И в подтверждение этого — вот моя кровь.

С этим словами Лэпторн уколол большой палец бронзовым пером. Капелька крови набухла и покатилась по желтому металлу.

Свеча задрожала в оловянном подсвечнике и едва не погасла. Пергамент в окне натянулся, задвижки затрещали. Они давно враждовали с ветром.

— Выходи, — сказал Лэпторн, обращаясь непосредственно к Дугласу.

Лицо идиота начало меняться. Он скривился, открыл рот, изо рта вылетело облачко густого тумана. Оно повисло в воздухе, вбирая слабое сияние свечи, а потом окутало лицо Дугласа. Когда оно рассеялось, лицо идиота стало другим.

— Как тебя зовут? — спросил Лэпторн.

— Я Каспардутис, — ответил голос. — Я был известен в Древнем Египте. Меня знали в лабораториях алхимиков. Я беседовал с Парацельсом и Альбертом Великим.

Это была элементаль — одна из сущностей, известных еще в ранней Античности. Они не очень вписываются в теорию магии и не могут служить какой-то одной стороне.

— Ты явился в ответ на мое заклинание, — сказал Лэпторн.

— Так и есть. И я умоляю освободить меня.

— Не так скоро, мой прекрасный эфирный друг! Ты знаешь, чего я хочу.

— Того же, что и в прошлый раз, — сказал идиот.

— И в следующий раз я захочу того же. Итак, что ты мне принес?

Мальчик раскрыл ладони и показал ювелиру пригоршни драгоценных камней. Там было несколько неограненных рубинов, большой сапфир, маленький, но безупречный изумруд и совсем мелкие камни.