– Может, не надо?
– засомневалась Катерина.
– Сейчас не время устраивать роскошные торжества. Кругом столько горя, а мы будем праздновать… Да у нас сейчас и денег на это не хватит.

– Нет-нет, сейчас как раз самое подходящее время. А деньги найдем, не беспокойтесь.

– Если найдете - лучше уж их потратить на вооружение нашей армии.

– Не могу с вами согласиться. Вооружение - это, конечно, важно, но сейчас не менее важно поднять дух народа. Нужно, чтобы люди почувствовали: у них есть королева.

Подумав, Катерина согласилась. Кендал был прав. Предстоящая церемония означала нечто большее, чем просто приход к власти очередного монарха. Захватив столицу и свергнув правителя, враги отняли у эрафийцев то, что испокон веков составляло незыблемую основу их существования – родное государство, в служении которому многие видели высшую цель жизни. Это был тяжкий удар по самосознанию народа, не мыслившего себя без священной королевской власти. Теперь же, заново утверждая суверенитет Эрафии, требовалось показать: она будет существовать вопреки всем усилиям неприятеля, несокрушимая и могущественная, как прежде. И на то, чтобы продемонстрировать это и своим, и врагам, не стоило жалеть сил и средств.

Когда Кристиан узнал о предстоящей коронации, он был удивлен и, похоже, несколько разочарован.

– Как, разве вы после войны не вернетесь в Энрот?
– спросил он.

Катерина вдруг почувствовала угрызения совести. Подумать только - с самого начала войны она ни разу даже не вспомнила об Энроте, где у нее остались муж и маленький сын. Наверное, она была плохой женой и плохой матерью. Еще бы - почти ведь забыла, что у нее есть семья. Но сейчас ей действительно было не до этого.

– Нет, Кристиан, не вернусь, - сказала она.
– Здесь я нужнее. В Энроте есть правитель, там могут обойтись и без меня.

– Простите, Ваше Величество, а как же у вас с Роландом будет?
– нерешительно спросил Кристиан.
– Он ведь ваш муж, как вы будете поврозь?

Катерина печально покачала головой:

– Что же делать, ему придется смириться с тем, что мы будем жить в разных странах. Я надеюсь, он поймет, что я не могла иначе. Мы будем встречаться, хотя, конечно, плыть из Энрота в Эрафию и обратно далековато. Впрочем, об этом пока рано рассуждать - сначала надо закончить войну.

========== Глава 5. Королева Эрафии ==========

Морган Кендал, руководивший подготовкой к коронации, сделал всё возможное, чтобы церемония вступления Катерины во власть прошла как можно торжественнее. Под звуки марша, исполняемого духовым оркестром, королева проследовала на белом коне по главным улицам города и подъехала к развалинам дворца. Посреди богато украшенной дворцовой площади в окружении почетного караула был установлен государственный флаг, справа от которого стоял облаченный в парадный мундир генерал Кендал, а слева – опирающийся на витой золоченый посох седовласый мужчина в белом одеянии священнослужителя. Катерина слезла с коня, по расстеленной через площадь красной ковровой дорожке подошла к знамени и отдала ему честь. Оркестр заиграл гимн Эрафии, Кендал строевым шагом приблизился к Катерине, возложил на ее голову корону и вручил старинный меч, издавна служивший символом королевской власти. Затем музыка смолкла, и Катерина, встав на колени перед флагом, произнесла слова присяги. С незапамятных времен все вступавшие на эрафийский престол произносили один и тот же текст, и, хотя он не совсем соответствовал нынешней ситуации, Катерина не сочла возможным изменить в нем ни единого слова.

– Клянусь пред землею и небом памятью предков моих, - говорила она, - что не пожалею сил для того, чтобы во имя торжества Света приумножить богатство и могущество вверенного мне королевства, прославить его среди иных народов и обеспечить ему процветание и благоденствие. Я буду всегда действовать в интересах народа и заботиться о благосостоянии и счастье своих подданных. Обязуюсь хранить в чистоте завещанные предками идеалы чести, добра и благородства, утверждать и защищать Свет истиной веры. Я буду чиста в своих помыслах, справедлива в своих решениях и никогда не воспользуюсь данной мне властью в злых целях. Я не обману чаяний народа, не прогневлю пресветлых богов и не посрамлю славного имени династии Грифоново Сердце!

Произнеся официальный текст и поцеловав знамя, Катерина выхватила фамильный меч, и, воздев его над головой, добавила - уже не по протоколу, а от себя:

– Соотечественники! Братья и сестры! Я прихожу к власти в тяжелый момент - может быть, в самый тяжелый в истории нашей страны. Не знаю, смогу ли я стать достойной преемницей своего отца, но я сделаю всё для того, чтобы изгнать врагов и восстановить могущество Эрафии! Если потребуется, я отдам ради этого свою жизнь!

Она произнесла эти слова не на ступенях величественного дворца, зато в свите её стояли исполинские фигуры ангелов с белоснежными крыльями и грозными мечами - зрелище не менее величавое. Союз с этими могущественными созданиями сулил новую мощь стране, погруженной пока в военную смуту.

Затем к Катерине подошел священник. Он поднял вверх свой посох и замер, устремив лицо в небо и беззвучно шевеля губами. Закончив молитву, священник повернулся к королеве и, указывая на нее посохом, хрустальный шарик на конце которого озарился голубоватым сиянием, возгласил:

– О пресветлые боги наши, Арагур Создатель, Эрлоир Хранитель и Илвантай Судия! Вот новая правительница наша и заступница наша перед вами! Да снизойдет на нее ваше благословение!

Светящееся навершие посоха легко коснулось склоненной головы Катерины, и волнующее пьянящее ощущение разлилось по ее телу, пробирая до дрожи.