Поль почесал голову с кислой, вымученной улыбкой.

– Ну да, так-то оно так… но у меня просто есть ощущение, что он смотрит на вас как-то иначе.

Где именно? Она хотела спросить его об этом, но передумала, решив, что это будет грубо и как-то по-глупому. Однако, Поля это только утвердило во мнении, что Эдгар не пропускал мимо себя ни одной юбки.

– Поль, он точно заметил ваш талант. У Эдгара глаз намётан. Особенно в том, что касается мужчин.

Это правда. У Эдгара не было особых критерий в отношении женщин, но что касательно мужчин, он старательно планировал свои действия, в зависимости от особенностей каждого человека. Он не только наслаждался временем, проведённом в светском обществе, и валял там дурака, а ещё и выбирал тех, кто имел политическую силу и богатство, и сближался с ними. Неважно, насколько высоким титулом обладал дворянин, Эдгар не стал бы смотреть на того, кто имел только громкое имя, но мог гордо подойти к тому, кто только начинал карабкаться по карьерной лестнице. Хоть его и называли за глаза вульгарным, каждый день всё больше и больше видных людей посещало дом графа.

Для Эдгара было совсем нетрудно втереться в доверие к тем, чьи симпатии он хотел заполучить. И расширить круг своих знакомств, и стать известным, и всё остальное нужно было ему ради защиты. Если с ним вдруг что-то случиться, эта новость всколыхнёт всю Англию, и подобные вещи могли заставить врагов колебаться.

Но Лидия считала, что Эдгар собирается и дальше увеличивать своё влияние и вынашивая планы мести, чтобы в конце концов заработать преимущество, выстроив вокруг себя нерушимую крепость. Лидия беспокоилась за него, а он продолжал увеличивать количество влиятельных «друзей».

– Как вы сказали бы, он понравился бы любому.

Да. Если этот любой не знал его истинную сущность.

– Возможно, когда люди знакомятся с ним и чем больше начинают с ним общаться, тем загадочнее он становится, и это подстёгивает интерес и желание узнать о нём побольше. Что же граф за человек на само деле? Лидия, похоже, вы знаете графа больше, чем кто-либо другой.

«Он демон», – но она не могла сказать это. Но даже Лидия не знала всех деталей. Она знала, что, хоть Эдгар и был мерзавцем, у него была до ужаса печальная судьба, но он всё ещё продолжает бороться с ней.

– Когда я вижу его, я вспоминаю о своём прошлом. В первый раз я попал в дворянский особняк, когда мой отец, который тоже был художником, привёл меня туда. Это был огромный дворец, и казалось, что я очутился в мире из детских книжек. Настолько, что я поверил, жившие там дворяне были потомками героев, о которых пелось в балладах. Особенно младший сын, у него были светлые золотые волосы, и я подумал, что ему где-то двенадцать-тринадцать лет, но он был мальчиком, который напоминал Адониса*.

Любопытство Лидии было сильно заинтриговано этой историей.

– Он был похож?.. На Эдгара.

– Да, когда я впервые увидел его, мне подумалось, что это тот выросший мальчик. Но эта семья не была семьей графа Эшенберта.

Она немного сомневалась, должна ли она спрашивать или нет. Но, в конце концов, она спросила его.

– Что за семья жила там?

*Адонис – юный воскресающий бог весны, олицетворение ежегодного умирания и оживления природы. Никто — ни смертные, ни даже боги — не мог сравниться с ним красотой

– О, это была семья герцога. Он был младшим сыном герцога Сильвенфорда.

Герцогская семья? Они же обладают высочайшим титулом.

– В таком возрасте было бы нормально, если бы он посещал публичную школу. Но он, по-видимому, имел слабое здоровье, и поэтому множество репетиторов занимались с ним в семейном поместье.

Но он имел слабое здоровье. Так что, должно быть, это был кто-то другой.

– Моего отца нанял герцог. Он рисовал замок, сад и членов семьи. Мне было шестнадцать лет в то время, и у меня не было никакого желания становиться художником, но мне приходилось ходить вместе с отцом в виде его ассистента и готовить краски и холсты… Младший сын герцога иногда приходил и наблюдал за мной.

– Так значит, вы росли друзьями?

– Да, наверное, можно сказать и так. Это продолжалось несколько месяцев. Хотя, у младшего сына герцога не было сверстников, с которыми он мог играть, и я, должно быть, просто вовремя попался ему под руку. Он видел мои глупые попытки рисовать, хотя я и не был заинтересован в том, чтобы стать художником. Он сказал, что если он унаследует титул герцога, то он обязательно присмотрит за мной. Хотя он и был ребёнком, он был окружён выдающимися произведениями искусства и неплохо в них разбирался, так что, я воодушевился. Я был молод, так что легкомысленно пообещал ему, что стану великим художником, но я не обладал особым талантом и мне пришлось изнуряюще трудится после этого, чтобы добиться успехов. Но благодаря этому я понял, что мой отец был талантливым художником и что всё это время я держался в стороне от того, что полюбил делать больше всего. Он действительно был добросердечным мальчиком, который не вызывал у окружающий сомнений в своей воспитанности.

На этой части рассказа Лидия почти уверилась, что этот милый мальчик и Эдгар не могут быть одним человеком.

– Вот почему, когда я узнал, что он и все члены герцогской семьи были убиты, я был шокирован.

Но мысль о том, что это был не он, а другой человек, легко сменилась противоположной. Эдгар говорил, что он был человеком, который должен был умереть. Что у него украли всё: его родителей, его дом и его имя.

– …Они умерли, но как…

– Я слышал, случился пожар. Мне было трудно представить, что те люди, тот прекрасный замок, тот сад, – всё это больше не существует. Я хотел бы показать свои картины младшему сыну герцога больше, чем кому-либо ещё, когда стал признанным художником.