Но он был человеком, который легко мог говорить такие вещи, даже если думал совсем иначе.

– Даже если это не ложь, я не могу поверить тебе.

– …Это больно.

– Настоящей, серьёзной любви в тебе нет. Твоё сердце занимает не любовь, а желание мести. Даже если я способна утешить и успокоить твоё сердце, это не любовь. Это лишь значит, что я полезна тебе.

Лидия, несомненно, считала себя правой. Она крепко выучила свой урок. Эдгар мог ловко сказать всё что угодно, чтобы завладеть тем, что он считает полезным для себя. Даже если то, что он чувствовал необходимость в её присутствии, не было ложью, это не было то возвышенное чувство, под названием любовь.

– Мы ведь можем быть просто друзьями? Я рада, что могу быть в чём-нибудь полезной для тебя. Благодаря тебе я даже могу работать фейри-доктором. Если мы сможем быть внимательными и чуткими по отношению друг к другу, как друзья, тогда не будет необходимости быть чем-то большим. Я хочу верить, что ты не используешь меня, как какой-то удобный инструмент.

Однако его тяжёлый взгляд всё так же был устремлён на Лидию, словно он был недоволен.

– Это противоречит моим принципам. Когда мужчина и женщина начинают дружить – это конец.

«А? Вот из-за таких вещей я всё больше и больше не способна доверять тебе. Ох, я не могу так больше», – подумала она и попыталась проскользнуть мимо него, но это рассердило его, и Эдгар упёрся руками в стену по обе стороны от неё, не давая Лидии сбежать.

Она почувствовала, что у него вдруг испортилось настроение. Более того, он был в ярости.

– Ты боишься?

Его голос снизился до шепота, пронизывающего всё тело. Лидия не была достаточно опытной, чтобы понять, что он резко изменил тактику. И таким образом она попалась в его ловушку, и поддалась панике.

– О-о чём…

– Ты, кажется, боишься влюбиться.

Она внезапно почувствовала, что ей хочется плакать.

– Честно говоря, мне так показалось ещё тогда, на балу. Я подумал, что если перестараюсь, ты испугаешься ещё больше и точно сбежишь, так что я обуздал себя. Но у меня нет сил смотреть, как быстро растут твои чувства к Полю.

– …Я же говорила, у меня с Полем ничего такого…

Эдгар молчал последние несколько дней, но теперь, похоже, плотина прорвалась, и всё, что накопилось в нём за это время, выплёскивалось наружу.

«Если бы я знала, я бы не захотела, чтобы он обуздывал себя», – поскольку Лидия позволила себе снизить бдительность, теперь она была загнана в угол.

Это смущало, и кровь прилила к лицу. Лидия не знала, что делать.

– Ты заперла своё сердце, потому что тебе играючи признались в детстве?

«О нет, что же делать…» – мысли девушки метались в хаосе.

– … Я не то чтобы боюсь влюбиться. Я влюблялась однажды, хоть это и было одностороннее чувство… Но ты и я… между нами любовь невозможна. Потому что если я буду любить тебя, то у тебя будут проблемы. Подумай, тебе было бы неспокойно, если я стала серьёзной и, совершенно очарованная тобой, постоянно крутилась бы вокруг тебя, так ведь? Я стала бы ещё большим препятствием, когда ты решил бы жениться на дворянской дочери. Однако если присмотреться, ты никак не сможешь искренне принять женщину, которая имеет на тебя серьёзные планы, когда она тебе не подходит. Вот почему, если бы ты относился ко мне холодно, я бы могла продать твои секреты бульварным газетам ради мести. Это само по себе было бы совсем не хорошо для вас всех.

Лидия, как сумасшедшая, продолжала говорить. Он сделал слегка обеспокоенное лицо.

«Ясно, так я и думал», – пронеслось у него в голове.

– Я понимаю.

– Если понимаешь, тогда отойди.

– Ты и вправду напугана. Ты с самого начала хочешь думать, что ничего хорошего не выйдет. Так тебе не придётся разочаровываться.

Это не разочарование.

Даже в детстве она знала, что она не из тех девочек, которым могут написать любовное письмо. Она с самого начала чувствовала, что это какая-то шалость. Потому что для того мальчика, Лидия была не человеком, а, в большей мере, другом фейри. Сойтись с девочкой, которая, по слухам, была подменышем фейри, было похоже на тайное общение с маленьким народцем. Раз её воображаемые друзья-фейри не существуют, то он мог легко доверять ей свои тайны, зная, что ей некому их рассказать.

Нельзя было чувствовать, что всё нормально, когда мечты проникали в твою реальность. Он, скорее всего, не хотел, чтобы знавшая о его слабостях Лидия говорила с ним перед другими людьми.

И всё же она неверно поняла всё это и причинила ему беспокойство. Даже хотя она должна была знать о своей роли… она подумала, что, может быть, смогла бы завести друзей в реальном мире.

Если она и боялась чего-то, то это потерять власть над собой под влиянием лжи.

Если она сделала ошибку, держась отстранённо, в чём, по идее, она не должна была ошибиться, значит, Эдгар был недоволен и раздражен из-за неё.

– Не то что бы я боюсь разочарования. Я просто не хочу ошибиться в расстоянии, которое находится между нами.

– Что вообще такое, расстояние между людьми? Оно может быть изменено по твоему желанию, и ты сможешь изменить его, если захочешь, не так ли?

Лидия поняла, что Эдгар медленно приближается к ней.

– Например, то расстояние, которое между нами сейчас, мы можем сделать его правильным для нас.

В тишине прошептал он девушке, положив руки ей на плечи. Лидия чувствовала, что она прижата к стене, и не могла сдвинуться с места.