— Из-за того, что Пашка назвал меня девушкой Радченко, у меня после игры был неприятный разговор с Алексеем, — опустив голову, призналась Тамара. — Больше не хочу ни сплетен, ни разговоров.

— Глупости! Тот же Щедрин рассказал в ресторане, из-за чего все вышло, а потом долго хохмил, что затеял самую крутую интригу современности. Жалел, что не объявил, будто вы уже заявление в ЗАГС подали. Теперь, мол, придется Лешке тебя обхаживать, чтобы не получилось, будто ты его бросила.

— Бред какой-то… И что Леша ему ответил?

— Что если еще раз услышит что-то подобное, даст ему в морду.

— И все? — недоверчиво уточнила Тамара. — Почему ты мне сразу не рассказала?

— Потому, что это не все. — Инночка опустила глаза. — Он обозвал тебя Тамарой Колючкиной и попросил Щедрина подобрать на роль девушки другую кандидатуру. Ну а потом все стали острить на тему женщин. В общем, я с Артемом в тот день поссорилась и ушла из ресторана… Вот потому и не рассказывала. Только и это еще не все, — добавила она. — Лешка ко мне назавтра после игры подошел и спросил, почему ты не пришла. Потом извинился за словесный бред в ресторане и попросил ничего тебе не рассказывать. Мол, ты его и так терпеть не можешь, зачем усугублять ситуацию… В отместку я попросила пригласительный на финальную игру, и вчера он мне его передал. Так что теперь ты обязана пойти, иначе он поймет, что я все тебе рассказала! А как было не рассказать? — вздохнула Инночка. — Да и вообще… Леша, возможно, и играть не будет, не порти ему настроение…

— Почему он играть не будет?

— С ногой проблемы. Позавчера в конце игры неудачно упал, а у него два колена оперированы, мне Артем рассказывал. Вчера не играл и ребята с трудом справились, а что будет сегодня, — вздохнула она, — никто не знает: еще у одного из игроков кисть травмирована, а скамейка запасных — раз, два и обчелся.

— Когда начинается игра? — спросила Тамара после раздумий.

— В четыре, сразу после занятий. По окончании лучший игрок будет выбирать королеву соревнований. Всю команду от занятий освободили, не понимаю, почему Шабрин пришел? — покосилась она на сидевшего сбоку Сергея.

— Видно, лавры Радченко покоя не дают.

— Это ты к чему?

— И учиться, и играть, и девиц к себе водить.

— Томка, ну чего ты на него взъелась? Насколько я помню, весной он тебе даже нравился.

«И нравится, — подумала Тамара. — Потому и взъелась, только не на него, а на себя».

— Зато…

Закончить предложение ей не удалось. Поставив по «паре» Трухе и Самоходу, преподаватель по-философски поздравил их с четверкой, выставил за дверь и вызвал отвечать Крапивину.

…На первых двух рядах основной трибуны сидело практически все руководство института: ректор, проректоры, деканы, партком, профком, комитет комсомола, студсовет. Короче — полный административный боекомплект, без которого в институте не проходило ни одно значимое мероприятие. Девушкам даже стало неловко от такого соседства.

— Прямо перед нами проректор с дочкой, — прошептала Инночка, благодаря родителям знавшая почти всех присутствующих. — Они у нас на свадьбе были.

Обстановка в зале была накалена до предела. Два факультета на протяжении многих лет делили пальму первенства абсолютно во всем — от успеваемости до спорта и художественной самодеятельности. Первое место менялось на второе, затем снова на первое. Единственное, что за последние четыре года так и не смогли сделать робототехники, это выиграть соревнования по волейболу. Но сейчас, зная о травме капитана — ведущего игрока, они были близки к победе как никогда.

И все же под свист и улюлюканье Радченко появился на площадке. Почти не прихрамывая. Правда, белые эластичные наколенники казались у него чуть объемнее, чем у других.

— Артем — разыгрывающий или, правильнее сказать, связующий, его стихия — точный пас. Они с Филей из одного спортинтерната и давно сыгрались. А в связке с Радченко им вообще нет равных! Знаешь, сколько у них наиграно комбинаций? Например, ударов связующего на той стороне никто не ждет, а ребята выводят на Артема мяч, и удар проходит без блока. Вот такой обман, — чувствовалось, что Инночка в последнее время даром времени не теряла и вполне сносно оперировала в разговоре специфическими волейбольными терминами. — В блоке ребята справятся, но в нападении никого лучше Лешки нет. Он — настоящий бомбардир: что прыжок, что удар. Мощнее не бывает, и обмануть может кого угодно. Нервничают ребята…

В команде строителей невооруженным глазом действительно была заметна излишняя нервозность. Лишь у одного Радченко лицо было непроницаемо-каменным.

Вопреки всем надеждам с немыслимой разницей мячей — 15:8 — первую партию легко выиграли волейболисты робототехнического. Алексей действовал не в полную силу, и временами игра у строителей не то что не шла, она просто замирала! Не получались подачи, проваливались блоки, а Радченко, опасливо приземляясь на больную ногу, лишь слегка подпрыгивал над сеткой… Впрочем, сопернику следовало отдать должное: та команда, которую Тамара видела в понедельник, и та, что была сейчас на площадке, даже не подлежали сравнению.

Проигрывая начало второй партии «всухую», строители взяли тайм-аут. Тамара не отрывала глаз от Алексея и видела, как он пытался что-то объяснить ребятам короткими отрывистыми фразами: активно жестикулировал, тело его при этом непроизвольно напрягалось, лоб прорезали глубокие складки, глаза сужались… Она даже поразилась такой перемене: комок нервов, сгусток энергии!

Мелкорослого тренера за мощными спинами игроков почти не было видно. Впрочем, судя по всему, все слушали Радченко, от которого больше других доставалось Артему с Филей. И если Кушнеров стоял опустив голову, то Филя размахивал руками и с чем-то активно не соглашался. В конце концов Алексей бросил скомканное полотенце на скамейку и первый вернулся на площадку.