— Вот видишь, что мне приходится терпеть, когда тебя нет, — страдальчески спросил Леша, указывая рукой в сторону подруги. — И так уже несколько дней, между прочим!

— Ой, перестань! — одернула парня Света. — Можно подумать, ты не достаешь всех вопросами о том, где мы — точнее, вы — там будете напиваться.

— Это вопрос жизненной необходимости! — закричал Леша, — А ваши эти женские штучки… Ань, ну скажи же ей! — парень с надеждой уставился на брюнетку.

— Э-э… Да, я как раз вам хотела сказать кое-что… — Аня хрустнула пальцами, пожевав губу, — Я не смогу поехать.

— Что? Как? Почему? — запаниковал Леша бросая на девушек безумные взгляды.

— Есть некоторые обстоятельства… Я не могу. Простите. Езжайте без меня, повеселитесь как следует, — девушка попыталась улыбнуться.

— Ань, но как же так… — растерянно проговорила Света.

— Я тоже не еду, — внезапно отозвался Дима, сверля брюнетку глазами. Аня нарочно не смотрела на него в ответ, потому что в глубине души знала, что он так сделает. Он не мог снова не вмешаться в ее жизнь и не сделать все по-своему.

— Да вы че, прикалываетесь? — взвыл Леша, обессилено откидываясь на спинку стула.

— Что с вами такое? — обескураженно поинтересовалась Софи, переводя глаза с Ани на Диму и обратно.

— Если она не едет — я тоже, — просто ответил парень, по-прежнему не сводя голубых глаз с девушки.

— Мне кажется, или тут что-то происходит? — невзначай поинтересовался Игорь у Леши. Тот только нервно взмахнул руками.

— Еще немного, и произойдет самоубийство через повешенье, — буркнул обиженный парень. — И эта смерть будет на вашей совести! — он буквально испепелил взглядом Аню и Диму, которые невольно явились виновниками возникшего конфликта.

Остаток ужина прошел в молчании.

Время вечернего приема пищи подходило к концу, и столовая потихоньку начинала пустеть. Нянечки вовсю орудовали вениками и тряпками, пытаясь ликвидировать последствия урагана под названием «дети». Друзья собрались покидать зал одними из последних, и то только потому, что никто не брал на себя инициативу сказать об этом. После заявления Ани никто так и не произнес ни слова, только Леша время от времени что-то ворчал себе под нос. Девушка понимала, что поступать так, как она, нехорошо; но она просто не могла открыть ребятам истинной причины своего отказа. Хватило того, что Дима уже обо всем знал. Если честно, Аня думала, что он и им расскажет, но, как оказалось, на парня можно было положиться. И она его за это поблагодарит… но только после того, как он принесет свои извинения за то, что позвонил Сергею Аркадьевичу, не спросив ее мнения. Но они оба знали, что этого не будет никогда — ведь Дима был слишком уверен в правильности всего, что делает, а Аня была слишком гордой, чтобы просто так спустить ему это с рук.

Аня старалась не смотреть в глаза друзьям, потому что чувствовала себя виноватой за возможно сорвавшийся отпуск. Но когда девушка поднимала глаза от тарелки, то непременно сталкивалась взглядами с Димой. Такое впечатление, что он пялился на нее все время. Ну да, конечно, наверняка ему хочется выразить свое соболезнование и узнать, как прошла встреча с опекуном. Ну и наверняка в очередной раз в чем-нибудь обвинить — без этого их взаимоотношения уже не имели бы смысла.

Брюнетка тихо фыркнула и отвернулась. За столом напротив сидел Саша, которого девушка почему-то заметила только сейчас. Он выглядел каким-то уставшим; его плечи были опущены, взгляд напряжен, а руки, сцепленные в замок, побелели. Аня обратила внимание на его поднос — он был почти полон, хотя, насколько девушка могла судить, обычно у парня с аппетитом проблем не было. За то время, что они не общались, Саша очень поменялся. Он практически не появлялся на уроках, а когда появлялся, то будто бы целенаправленно не обращал на брюнетку внимания, хотя до этого они ни дня не провели без того, чтобы не поболтать. А еще Аня не видела его в столовой до сегодняшнего дня, и уж тем более он ни разу не появлялся на вечеринках, которые организовывали Леша с Игорем. От них же девушка узнала, что Саша забросил и футбол, постоянно ссылаясь на здоровье. Но брюнетка была уверена, что причина кроется в другом, и ей хотелось ее выяснить. Аня чувствовала, что парню нужна помощь, ее помощь. Но как ему помочь после того, как она сама же указала ему на дверь? Да и Дима в последнее время очень агрессивно относился к Саше и принимал любые попытки девушка возобновить с ним общение как личное оскорбление. Аня вздохнула и отвернулась от сгорбленной фигуры парня. Ну, вот опять! Невольно наткнувшись на взгляд Димы, девушка увидела в них недобрый огонек. Черт, как трудно жить под постоянным контролем!

— Нам, наверное, пора, — осторожно предложила Света, скрипнув ножками стула по полу. — Столовая сейчас закроется.

— Угу, — буркнули остальные и лениво повставали со своих мест, неспеша двигаясь по направлению к выходу.

— Подожди, — тихо сказал Дима и удержал Аню за локоть, когда они только вышли из зала.

— Неужели, — протянула Аня.

— Что?

— Я слушаю твои извинения.

— С какой стати я должен извиняться? — откровенно удивился парень.

— С такой, — прошипела в ответ девушка, — что из-за тебя мне пришлось отказаться от поездки.

— Из-за меня? По-моему, это как раз мне пришлось отказаться из-за тебя, — усмехнулся Дима. — Твои обвинения не обоснованы, и извиняться за то, что ты там сама себе придумала, я не буду.

— А кто позвонил Сергею Аркадьевичу?! — вскипела Аня.

— Это для твоего же блага.

— Откуда ты знаешь, что пойдет мне на благо? Это моя жизнь, хочешь ты этого или нет. Ты ведь наверняка знал, что он запретит мне ехать.

— Конечно, знал, — ответил парень таким тоном, будто это был самый обыденный вопрос на свете. — Поэтому и позвонил. Меня же ты не слушаешь.

— Я и не обязана тебя слушать, — Аня тряхнула головой. — Да, и с какой это стати ты тоже отказался? По-моему, у тебя на это причин нет.

— Ошибаешься. Ты — причина. Одна-единственная.

— Это глупо.

— Неужели ты думала, что при открывшихся обстоятельствах я оставлю тебя одну? Ты плохо меня знаешь, Вольф.

— Все равно я остаюсь здесь. Ничего не случится.

— Не случится, если я буду рядом.

— Я не нуждаюсь в твоей опеке, — огрызнулась девушка.

— Врешь, — отрезал Дима.