Она остановилась и пристально взглянула на меня.

— Ты ведешь себя так, словно это хорошая новость, Гарри, — проговорила она. — Отцу моего ребенка поставили страшный диагноз, а ты ведешь себя так, словно выиграл в лотерею.

— Нет, — ответил я. Она продолжала идти, но я остановил ее и схватил за руки, желая, чтобы она поняла. — Я просто… я тебя люблю, вот и все.

— Счастливый, — сказала она. — Никаких сомнений. Посмотри на себя. Как ты можешь радоваться?

Моя жена смотрела на меня как на незнакомца.

Я сидел в компании по производству сериалов, когда завибрировал мой мобильный. «Звонок от Гримвуда», — отобразилось на дисплее. Мгновение я смотрел на имя, а потом нажал кнопку «Отклонить». Я сунул телефон в карман джинсов и не почувствовал никакой вины. Пока я был заинтересован, я делал все, что мог.

Я сидел в предбаннике, пил невкусный маккиато из автомата и ждал, когда начнется собеседование, заранее чувствуя укол отказа, хотя ничего еще не произошло.

Офис был открытой планировки, поэтому я всюду видел занятых, снующих туда-сюда молодых людей в модных свитерах от «ОллСэйнтс». Десять лет назад я знал бы их имена. Но десять лет назад они были школьниками, а деятельные парни и девушки моего времени отправлялись делать скромную карьеру вне Сохо или возвращались к своим семьям в пригород.

Передо мной остановилась девушка в короткой юбке и послала мне профессиональную секретарскую улыбку.

— Гарри… Сливер? — спросила она, поискав в блокноте.

— Почти, — ответил я, радуясь тому, что можно оставить мерзкий кофе и встать. — Вообще-то Гарри Сильвер.

А я еще получил этот хренов приз БАФТА! И стеклянное ухо! И голубя! По крайней мере, они у меня были, пока я не расколотил их вдребезги.

Она ни капли не смутилась. Кому какое дело, Сильвер или Сливер? Мы оба знали, что работа все равно достанется какому-нибудь двадцатиоднолетнему юнцу, готовому пахать за гроши.

Я последовал за ней по коридору, оклеенному плакатами «Мусоров». Я смотрел на лица всех этих выпускников Королевской академии театрального искусства, пытавшихся выглядеть уверенно и жестко, и в голове у меня не было ни одной мысли. Я видел молодую женщину-полицейского, бывшую когда-то стриптизершей, копа-алкоголика и копа, которого застрелили… как же их звали? И все эти красивые лица затмевало одно, самое красивое из всех. Джим Мейсон смотрел на меня и выглядел невероятно эффектно измученным.

Мой телефон завибрировал снова, но я проигнорировал его. Потому что секретарша остановилась около открытой двери, откуда худая женщина в очках провожала парня с всклокоченными волосами и джинсами, спущенными так низко, что видна была расселина его тощей небольшой задницы.

Мой конкурент.

— Невероятно приятно было познакомиться с тобой, Джейк, — говорила худая женщина в очках. — Мне понравились твои коротышки.

Коротышки? Я тупо оглядел моего соперника с головы до ног, задержавшись взглядом на его спадающих джинсах. И тут до меня дошло. Его коротышки! Его короткометражные фильмы! Я продолжал бессмысленно усмехаться, пока женщина в очках грубо льстила отбывающему Джейку, осторожно поглядывая на меня уголком глаза.

— И мне понравилось твое видение «Мусоров», Джейк. Мы обязательно с тобой свяжемся.

Мне оставалось лишь развернуться и уйти. Но я продолжал стоять, тень глупой усмешки бессмысленно бродила по моему лицу, а женщина в очках посмотрела на меня с гораздо меньшей теплотой, чем на Джейка с его впечатляющими коротышками, и повела меня в свой кабинет, бросив быстрый взгляд на часы. Она уселась за стол, на котором ничего не было, кроме пяти БАФТА и «блэкберри».

— Сара, — представилась она. — Без «эйч» [18] .

Я кивнул.

— Гарри, — сказал я. — Без работы.

Она скривилась, словно от боли. Ну, хорошо.

Я сглотнул и с воодушевлением стал смотреть на плакаты с… полицейским Доббсом? Или Диббсом? Как звали этого чертова героя, которого играл Джим? Я опустил глаза, но тут же поднял их, чтобы посмотреть на Сару, чье кресло было гораздо выше, чем мое.

Старый трюк, специально для того, чтобы дать мне прочувствовать свою ничтожность. И он работал.

— О’кей, Ларри, — сказала она. — «Мусора: Нечестный полицейский». Шестой сезон. — Она наклонилась вперед, косо поглядывая на меня из-под очков. — Мысли?

— Ну, — начал я, и мой телефон снова завибрировал. Почему бы ему просто не оставить меня в покое? — Ясно, что провоцирующим событием должна быть перестрелка в конце последнего сезона. — Раскалившийся телефон прижимался к моему бедру. Я вздохнул. — Трагическое убийство… полицейского… Тиббса?

Вспышка разочарования из-под очков.

— Полицейский Диббс, — сказала она. Она засмеялась, и ее смех пронзил меня до мозга костей. — Там нет никакого полицейского Тиббса.

— Конечно нет, — пробормотал я.