Я тактично покинула помещение, но вечером, когда мы с Майклом сидели на крыше и разговаривали, обмолвилась о той ситуации. Парень неохотно, но не без гордости признался, что они с Габриэлем скоро станут встречаться открыто. Стоит только немного подождать, когда все дела опустятся и в Доме воцарит относительный покой.

Но они не признались. И никогда не признаются.

На похоронах собирается столько людей, что мне становится неуютно, а Бьянка, плача, рассказывает, как пятнадцатилетний Габриэль однажды вытащил её задницу из очень уж крутой западни и попался сам. Правда, тогда его вытащили. Он на пару с Тео воровал из таких мест, какие даже упоминать не стоит. А еще парень на самом деле был первой любовью Майкла.

Майкл, к слову, на похоронах здорово надрался на пару с Диланом. Они чуть не разнесли шатер, но их увезли домой.

Больше в Доме ничего не происходит, наверное, несколько дней. Пока Аларик не узнает, какой именно снайпер застрелил беднягу Габриэля. Он назначает собрание и большая половина голосует за то, чтобы убирать по одному человеку Мартинов, не привлекая лишнего внимания. А как можно добиться такого результата?

"Очень просто!" - говорит Аларик, набирая нужный номер.

Дальше для меня всё идет своим чередом, но ко всему прочему в мои обязанности входит молчание, когда Рашель, будто она трижды проклята, начинает намеренно меня цеплять. В любой момент, когда это уместно или нет.

– Слушай, Дженкин!
– говорит Рашель, отвлекая меня от нарезания мяса на обед. Я закатываю глаза, раздраженно фыркаю и обращаю на девушку уставший, озлобленный взгляд. Она приподнимает уголок губ в ухмылке.
– Я здесь притащила наши с Диланом вещи. Те, которые с нашей поездки в столицу.
– она медленно, по-змеиному проводит языком по нижней губе, улыбается и игриво поводит плечом, прислоняясь спиной в дверной проем.
– Если найдешь на них пятна, не удивляйся - их оставляют только большие мальчики и девочки.

Я опускаю бесстрастный взгляд на досточку.

– Недержание лечится, не волнуйся.
– тихо замечаю я. Рыжеволосая хмыкает.

– Тебе бы пустить свой язычок в дело. Хотя... прости, забыла, ты ведь и так без устали...

– Заткнись.

– ... с Бьянкой...

– Хва-атит.

– Или это она тебе?
– наемница разводит указательный и средний палец, хихикает и недвусмысленно высовывает язык. Я морщусь.

– Давай помечтаем?
– продолжает хихикать она, не взирая на мой отвращенный вид.
– Чисто теоретически, я могу тебе понравится? Тебе же нравятся девочки...

Внезапно Рашель разворачивает меня к себе лицом, обхватывая меня за талию и шею своими мерзкими белыми щупальцами, скалится и облизывает мои губы. Я со всей силы толкаю её в грудь, вытирая рот рукавом.

– Ты - чокнутая лесбийская сучка!
– раздается её сумасшедший смех в полной тишине.

Я заглядываю в её мутные глаза и про себя отмечаю то, насколько расширены зрачки.

– Прекращай нюхать всякую дрянь.
– говорю я.
– Задолбала.

– Я слышала, как она кричит, когда вы трахаетесь. Оглохнуть можно! Так что, вы третесь друг о друга, м-м-м? Или как? Наверное, по настроению.

Я, в какой-то момент не выдержав, хватаю нож и быстро приближаюсь к рыжеволосой, намереваясь вцепиться ей в патлы и перерезать это тонкое гадкое горло, но чья-то рука перехватывает мою, совершенно нетренированную, и больно сдавливает.

Серые, практически бесцветные глаза, золотистый локон, ненароком падающий на лицо, и мягко изогнутые, теплые губы.

Хватка становится куда легче, даже нежней. Я опускаю нож.

– Не стоит выводить эту девочку из себя, Роберте.
– не поворачиваясь к Рашель, говорит девушка.

Меня уводят наверх, а нам вслед доносится дикий крик: "Потрахайтесь там хорошенько!". Бьянка захлопывает дверь и поворачивает ключ, когда я отхожу назад.

– Слушай, не обращай внимания на неё внимания, гребанную гомофобку...

Мы стоим посреди её спальни с ужасно серьезными лицами, пока кое-что не происходит.

Я рывком притягиваю Бьянку к себе, безумно долгие пару секунд смотрю ей в глаза, а затем с нами происходит что-то невероятное - мы будто боремся, разрывая друг на друге одежду, кусаясь и царапаясь, но на самом деле...

Я стягиваю футболку через голову, после чего Бьянка припадает к моей шее, прикусывает кожу, зализывает отметину и поднимается к скуле. Я прикрываю веки, сцепляю зубы и запускаю ладонь в её восхитительные, пахнущие солнцем волосы.

– Боже...
– стонет девушка между поцелуями.
– Как же я тебя хочу!

Я что-то невнятно бормочу в ответ, второй рукой задирая её юбку и грубо сжимая упругие ягодицы. Блондинка расстегивает мои джинсы и, пихнув меня на кровать, забирается на постель следом.