– По делу, дамы?
– весело интересуется он.
– Вы присаживайтесь, чего застыли...

И снова указывает на кресла теперь уже выразительным взглядом.

– Может, мы не вовремя?
– безмятежно интересуется Ева, присаживаясь в кресло. Я усаживаюсь рядом с ней, возле меня - Бьянка. По другую сторону - Мел и Кайла.

– Да нет, нет, что вы.
– смеется мужчина.
– Мы уже почти закончили. Наверное.
– и опускает взгляд.
– Детка, как-то вяло. Давай с языком.

Я смущаюсь, а Кайла беспечно хохочет.

– Ты как всегда, Нейтан.

– А что ты хотела? Могу я себе позволить минет во время работы?
– смеется Нейтан. Затем кабинет наполняется бархатным низким мурчанием.
– В последнее время я стал слишком часто нервничать. Да и голова болит... Так чем могу помочь, девочки?

– Мартины - мудачье тупое.
– вспыхивает Кайла, но Мел её мгновенно успокаивает. А вот Нейтан, кажется, заинтересовался - глаза сузил, выпрямился и склонил голову набок.

– Подробности.
– требует он.

– С одной стороны, Калеб сам виноват, но с другой...

– Я сама всё скажу.
– вскидывает руку Ева.
– Калеб - идиот, но это не повод калечить всех наших парней и похищать членов нашего дома.

– Вот как.
– кивает Нейтан. На секунду он прикрывает веки, шумно втягивает воздух через нос, усмехается, оскалившись, и сильнее цепляется за волосы девчонки. Пару глубоких толчков, он рычит и уже вскоре отталкивает от себя любовницу.
– Проваливай. Так на чем мы остановились?

***

– Значит, вы пришли сюда, чтобы одолжить денег?

– Ты же не станешь убивать Мартина. Так что да, просто одолжи нам денег.
– кивает Кайла.

Найтан устало вздыхает, подпирает щеку кулаком и, возведя взгляд к потолку, произносит:

– Ну почему люди - такие идиоты?

– Не знаю, не знаю.
– качает головой блондинка.
– Ну так что, дашь? Мы сочтемся.

Мужчина внимательно смотрит на старшую Спенсер, отчего-то задумчиво хмыкает и откидывается на спинку своего кресла.

– Так уж и быть, девушки.
– наконец соглашается он.
– Если Мартины перейдут черту - говорите открыто, мы поможем. Я, может, выгляжу безобидным...

Внутри меня разрывает смех. Кайла же смеется, не стесняясь.

– ...но в моих руках собрана большая власть.
– он распахивает ладони, будто мы можем что-то по ним прочесть. Но кое-что действительно видно - сотни маленьких белых шрамов от осколков и один большой след челюстей.
– Это я держу город в страхе, а не те сосунки, возомнившими из себя святое правительство. И если они перейду дорогу мне или моим друзьям - я спущу псов.

Затем нас провожают до выхода и мы под пристальным наблюдением хозяина дома уезжаем. Мельком я замечаю, как он машет нам рукой, обаятельно скалясь, и я задумываюсь о том, сдержит ли дрессировщик своё слово, или оставит нас наедине с врагом.

Глава 11. Дом отомстит

Проходит две недели.

Я принимаюсь за работу, которая оказывается вполне выполнимой, если сравнивать с тем, с чем постоянно сталкиваются остальные. Не верите? Я приведу пример.

После того разговора у Тёрнера и нашей договоренности о том, что нам придется присматривать за парнями, я впервые вижу Кайлу с Бьянкой поздним вечером, спустя пару дней. Первая грузно шагает по паркету, скидывает ручку сумки с плеча и что-то бормочет себе под нос. Позади неё плетется светловолосая Бьянка и парочка немецких головорезов, с которыми я познакомилась относительно недавно. Веселые мужики, правда, с очень уж своеобразным юмором.

В этот момент я понимаю, что что-то не так. Что именно? Изначально на задание отправляли пятерых: Кайла, Бьянка, два немца и... Габриэля. Этот хитрый парень с прищуренным взглядом частенько вызывал у меня определенную неприязнь, но стоит мне узнать, что он мертв, как в голову бросается старенькое воспоминание:

Я на самом деле осталась присматривать за Майклом и Габриэлем (Кайла уехала), и потащила их убирать в гараже, где покоилось множество каких-то сумок, чемоданов, сейфов, пустых бутылок и всякого мусора. Затем натолкала в ящик всякого нужного барахла и ушла в дом, чтобы оставить это Феликсу. Но вернувшись, меня ждал своеобразный сюрприз: Майкл с Габриэлем стояли у одной из машин и целовались. Вот прям целовались. Губами. Это почему-то вызвало у меня удивление, а потом - слабое умиротворение, будто я наконец поняла одну старую шутку, о которой все говорят.