Я пропускаю обидные слова мимо ушей.

– Этого мы никогда не узнаем. С твоей помощью.

Бьянка подсаживается ко мне и улыбается, явно позабавленная такой внезапной встречей с едва знакомой подругой своей подруги.

– Привет.
– она непонимающе хмурится, когда я задумчиво киваю, глядя куда-то вперед.
– Хей, Дженкин, ты со мной? Прием.

– Я здесь.
– говорю я, дернув плечом.

Минуту мы находимся в неловкой по мнению девушки тишине.

– Что делаешь?

Проходит пара секунд, после чего я наконец обращаю взгляд на Бьянку и медленно, лениво моргаю.

– Смотрю на тебя.

Тогда она не понимала моего своеобразного чувства юмора, но каждый раз вежливо улыбалась или даже смеялась, хотя я знала, что ей было совершенно не смешно. Да и все мои фразы часто принимали за шутку не смотря на то, что шутила я на самом деле редко.

И почему я вспомнила об этом сейчас? Тогда Бьянка казалась мне просто обворожительной.

– Почему ты не можешь просто простить меня?

Я тихо смеюсь, морально добивая бывшую.

– Потому что я не хочу тебя прощать. Зачем ты мне?
– неопределенно качаю головой.
– Найду себе какой-нибудь член и буду любить его. Любовь ведь такая херня, ей можно разбрасываться, как фантиками от кон...

Раздается громкий хлопок.

Я растерянно моргаю, прижимая ладонь к полыхающей щеке.

Бьянка смотрит на меня полными слез глазами и шумно сопит.

– Я ведь правда любила тебя, ты, херова тварь!
– наконец срывается она, сжимая кулаки.

Сплюнув на пол, я натянуто ухмыляюсь и разминаю шею.

– Как влюбилась, так и разлюбишь.

***

Несколько последующих тренировок с Майклсоном не приносят мне положительных эмоций. Я начинаю попадать в цель всё чаще, Эван продолжает одновременно строить из себя большого папочку и подкалывать меня, но я реагирую совсем слабо.

И на одной из этих тренировок происходит вот что...

– Давай, Дженкин, докажи мне, что ты поддаешься тренировкам лучше собак.

Эван хмыкает и отворачивается к столу. Мужчина зачем-то стаскивает с себя куртку, а после и избавляется от кофты, оставаясь с голым торсом. Я вытягиваю шею, замирая с зажатой между зубами сигаретой, а наемник достает из сумки военный бронежилет и надевает его.

– Сегодня попробуем кое-что новое.
– предупреждает Майклсон.
– Не вечно же ты будешь по всяким плакатам стрелять, верно?

Я фыркаю носом и поджигаю кончик сигареты, затягиваясь.

– Мне уже не нравится всё это.
– говорю я, зажмурив один глаз.
– Что ты задумал, Майклсон? Если ты хочешь, чтобы я стреляла в тебя, то можешь сразу распрощаться со своей идеей. Я могу промазать и тогда ты останешься с одним глазом или с пулей в плече.

– Кто здесь тренер, скажи-ка мне на милость.
– блондин закатывает глаза и подходит к мишени, закрывая ее спиной.
– Стреляй, Бруклин. Это приказ, который не обсуждается.

Он говорит всё это таким ровным и спокойным тоном, что мне становится не по себе.

– Извини, тренер, но ты совсем рехнулся.
– хмурюсь я.
– Я могу промахнуться.

Я вскидываю руки и отрицательно качаю головой.

– В общем, я не буду в тебя стрелять. Даже не думай об этом.

– Да блядь, стреляй уже!
– нетерпеливо рычит Эван. Я отрицательно мотаю головой.

Интересно, кто из нас упрямей?

– Ясно, тебе нужен стимул.
– внезапно говорит он, откидывая кудри с лица и обращая на меня лукавый взгляд.
– Просто вспомни, как...
– мужчина проводит языком по нижней губе и хмыкает.
– я ебал Бьянку.

Рука сама тянется к пистолету, пальцы снимают его с предохранителя, но я, кажется, вовсе не двигаюсь. По крайней мере, мне так кажется.

– Можешь ебать её хоть до потери пульса.
– язвительно отзываюсь я, отталкиваясь от колонны и откидывая сигарету на пол. Я медленно выпускаю дым изо рта и направляю на Эвана дуло пистолета.

– Нужна она мне так надолго.
– Майклсон красноречиво закатывает глаза.

Тварь.

Может, промазать? Чтобы он заткнулся раз и навсегда.

Нет, хватит с меня убийств. Я же прихожу в норму, так зачем срываться снова?