Дверь за нашими спинами раскрывается. Первым это замечает Майкл - он хватает меня за руку и оттаскивает к себе за спину.

Бьянка удивленно смотрит на нас, вскинув брови.

– Мы перебили эту гниль.
– говорит она, откашливаясь в кулак. Выглядит девушка неважно, поэтому, послушав свой внутренний голос, я подхожу к ней.
– Пусть все знают, на что способны жители нашего Дома.

– Ты в порядке?

– Да-да, всё хорошо.
– с улыбкой кивает Бьянка. Но, качнув головой, она трогает меня за окровавленное лицо.
– А ты? Тебя не ранили?

– Нет.
– качаю головой я.
– Мне по жизни везет.

***

– Тебе нужно кое-что закончить.
– говорит Мел, в упор глядя на меня. Её рука ложится мне на плечо. Я поворачиваюсь и мои глаза удивленно расширяются - парень, которого я пристрелила вторым, до сих пор жив.

– Убить его?

Мел кривит губы и кивает.

– Он не выживет. Просто помоги ему.

– Покончить с его мучениями, вроде того?

– Да, именно.

Я хлопаю себя по пустым карманам. Мел вкладывает мне в руку свой пистолет и торопливо кивает.

– Быстрее, пока его не нашли парни.
– говорит она, скрещивая руки на груди. Я прерывисто вздыхаю и, нервно сглотнув слюну, подхожу к умирающему парню.

И стреляю.

***

Сегодня я впервые ложусь спать из-за того, что хочу как можно скорее покончить с этим днем. Мне на голову надавливают прошедшие события за этот месяц, все переживания, которые я копила в себе, эмоции, которые скрывала, и чувства, с которыми боролась до последнего. Всё смешивается в одну серую массу, которая, подобно маслу, затекла мне в рот и глотку, двигаясь всё дальше и дальше. Горло сжимается, я прикрываю веки, зажмуриваюсь и закрываю рот рукой, болезненно морщась.

Эта масса принимает новые и новые формы, то исчезая, то появляясь вновь. Но в любом случае она давит. И давит так сильно, что я не могу нормально вдохнуть, давясь слезами.

Сегодня я плачу впервые за очень и очень долгое время. Но мне не становится легче. Наоборот, я стала чувствовать себя какой-то ущербной, как все, депрессивной девчонкой и сопливым подростком, не способным справиться с эмоциями.

Это угнетение обращается злобой.

Я сминаю подушку, ударяю по ней кулаком, потом еще и еще, случайно задела изголовье кровати и, резко прижав ушибленную руку к груди, стону от тупой боли в костяшках.

Я ненавижу этот мир. Я ненавижу всех и вся. Но я не слабая, я не уйду из жизни, сломленная окружающими и их мнением, не уйду, как поверженный воин. Я не воин, правда. Я поэт и художник, я - искусство. А искусство вечно.

И пусть сегодня я убила человека, даже не одного, впервые в своей жизни, сама же осталась жива. А это уже что-то значит, верно? Значит, я сильнее.

Это естественный отбор.

Я рождена потреблять диких зверей.

Утро выдается довольно пасмурным.

Я впервые за долгое время решаю посмотреть в зеркало. И после пары секунд ступора отвожу взгляд, не решаясь вновь взглянуть на своё отражение - ужасающе бледное лицо с впалыми щеками и выступающими скулами, будто я не ела последние пару недель, кажется мне совершенно чужим. Это лицо странное, какое-то неправильно-вытянутое, страшное.

По просьбе Кайлы я бужу её в шесть утра, после чего мы вдвоем спускаемся вниз, где я готовлю ей кофе.

– Думаешь, она сразу стала такой?
– с глумливой усмешкой говорит Кайла, кивая на сидящую в гостиной Рашель.
– Когда мы только познакомились, это была худая до жути девчонка с пустыми карманами и бегающими глазками. У неё еще тогда были жуткие волосы и лак для ногтей с блестками.
– мисс Спенсер смеется, припоминая прошлое.
– Запуганная, неуверенная в себе, но знаешь, временами настоящее убийство меняет всё.

Я ухмыляюсь.

– Зачем ты говоришь мне всё это?

– Ты впервые убила человека.

– С чего ты взяла, что впервые?
– фыркаю я. Спенсер недвусмысленно приподнимает бровь.
– Это никак не влияет на моё мировоззрение.

– На мировоззрение может и не влиять, а вот на психику... Тебе страшно?

Я слегка оборачиваюсь.

– Нет.

– Вот и правильно. Бояться тебе нечего, Бруклин. Не каждый может пристрелить того, кто угрожает жизни другого. Это уже что-то значит.

– Я сделала то, что должна была сделать.
– протяжно говорю я.
– Всего-то.

– Ты сделала не только то, что должна была. Даже больше.

Я наливаю ароматный напиток в чашку и протягиваю наемнице. Кайла благодарно мне кивает.

– Выпьешь со мной?

– Нет, я еще спать.
– я показательно зеваю.
– А ты на работу?

– Почти. Один мудак немного зазнался и не отдает нам долг. Придется разбираться.

– Удачи.
– я наблюдаю за тем, как Кайла натягивает куртку.