– Платок не снимай, - тут же напомнил он, - дай волосы тебе переплету, чтоб не торчали, потом снова завяжешь. А пока надень платье... Уж больно оно красивое.

Платье и, правда оказалось приятным на глаз и на прикосновение. Ткань, из которой оно сделано, была мягкая и слегка прохладная. На меня оно село как влитое, хотя было немного длинновато и не подходило по цветовой гамме. Но выбирать не приходится...

– Вот, леди, то-то же, - довольно улыбнулся Никифор, когда вся красивая я вышла под низкий потолок избы, с которого свисали сушёные травы. В углу, освещенном одной сальной свечой, висел портрет пышной рыжеволосой женщины.

– Это моя погибшая жена, - пояснил старик, проследивший за моим взглядом, - умерла от нашествия чумы тридцать лет назад. Много тогда народу унесло... Ну да ладно, чего прошлое поминать. Садись-ка за стол, отвар выпей, да хлебом свежим угощайся - Марфушка из деревни принесла. А после рассказывай, какая помощь тебе нужна от меня, чего подсказать могу.

Я разломила горячий мягкий хлеб и упоенно вдохнула аромат свежей выпечки. А пах он немного дымом и полем. Куда лучше всяких эклеров из королевского дворца! А какой вкус, какой вкус!

"Чирк, ты должен это попробовать!" - отправила светящемуся шарику, который крутился у меня над плечом и иногда поправлял платок так, чтобы староста ни в коем случае не заметил зеленого волоска.

"Я бы на твоем месте не увлекался" - фыркнул друг, - "не нравится мне все это".

Я пожала плечами, мол, какие там еще у него странности, и продолжила трапезничать. По окончанию процесса мне вручили льняное полотенце, душистый мыльный кусок и провели к умывальнику.

– Ну, спрашивай, чего тебе там нужно было узнать?

– Уважаемый Никифор, благодарю вас за оказанную помощь, я обязательно отблагодарю вас, как только смогу! Но сейчас, увы, мне нужно торопиться, меня ждут в королевской резиденции, что севернее вашей деревни. Не могли бы вы указать верный путь?

– От чего ж не могу? Подожди некоторое время, я найду старую карту в своих сундуках, по ней и пойдете. А пока выйди-с, прогуляйся по нашим полям, на жизнь бедную посмотри.

Как мы перешли на "ты" я и не заметила, но возникать не стала. Никифор старше меня на несколько десятков лет, да еще и помощь такую оказал. Пусть на "ты", если ему так удобно. Я вышла на крыльцо и потянулась, ощущая приятную тяжесть в сытом желудке. Чирк засуетился рядом. Его что-то беспокоило, это я видела по его взволнованным глазам. На расспросы шарик не отвечал, только отмахивался иллюзионной лапкой. Я пожала плечами и пошла дальше. Прочищенная дорожка со следами колес от тележки на ней привела меня прямо в самый центр селения, где толпился народ. Впрочем, тут стояли и торговцы овощами, и ремесленники, и просто бабы, которые пришли за водой к узкому каменному колодцу с покосившимся "журавлем". На отдельном пятачке местные мужики устроили показное сражение на мечах, чем привело в восторг всю детвору. Меня тоже заинтересовала такое зрелище, и я невольно подвинулась ближе. Ага, оружие деревянное, самодельное. Вместо положенных доспех - тоже грубо сколоченные деревяшки. Но дерутся умело, особенно для сельского уровня. Я немного полюбовалась, покричала "браво" вместе со всей толпой и даже кинула одну серебряную монетку из своего кошелька, который висел в виде мешочка на шее и к счастью не потерялся. Мужики не спешили собирать набросанные им "благодарности", поэтому, думаю, мой сюрприз заметят тогда, когда меня уже здесь не будет. Мелочь, а приятно. Следующим этапом стала закупка продуктов, на чем вдруг серьезно настоял Чирк. Овощи, хлеб, зерна пшеницы. Знать бы еще, как это готовить... К счастью, селение в которое мы попали, было некрупным торговым узлом, так, что даже теплая одежда здесь попадалась.

– Сейчас осенние ночи холодные, - вещал светящийся шарик, - дома ты наверняка замечала, как поздними вечерами Валя начинала топить все камины и печи? Поэтому бери во-он тот плащ из шкуры матерого волка, штаны с начесом... и, пожалуй, не промокающие сапоги.

– Но они же страшные!
– возмутилась я, глянув на это широкое кожаное безумие с кучей каких-то ремешков, и, представив, как в этом можно передвигаться по лесу.

– Не переживай, - успокоил Чирк, - на практике они очень удобные. Бери!

Решив больше не спорить, я взяла все вышеперечисленное и оставила после себя две серебряных монеты. Что ж, относительно недорого.

Остальные товары оказались ненужными, и мы, смешиваясь с толпой, покинули рынок неузнанными. За углом бедного домика из мшистых бревен я накинула на себя плащ и сразу почувствовала себя защищенной. Притом погода вдруг резко испортилась, и подул холодный северный ветер с капельками первого осеннего дождя. Вот и кончилось лето.

– Ступай к Никифору за картой, и надо двигаться в путь...
– сказал Чирк, сидящий на плече, - к вечеру нам надо пройти хотя бы четверть того пути, что предстоит преодолеть до тех пор, пока нас не посчитают мертвыми.

– А...
– хотела возразить я, потому что планировала остаться в теплой избе хотя бы до утра. Но с другом решила не спорить, ибо знала, что это абсолютно бесполезно. Мы спешно зашагали по пустой улочке, которых тут от силы всего лишь три, и очень скоро оказались на знакомом деревянном крыльце. За мутным стеклом горел уютный огонек, а чья-то тень ходила туда-сюда. Староста нас ждал и очень обрадовался, когда я перешагнула порог.

– Ну, наконец-то! Вернулась, душенька. Гляди-ка, погодушка то совсем попортилась. Замерзла, небось?

Я согласно закивала, правым глазом кося на дымящийся горшок на столе с чем-то вкусно пахнущим. Неужели Никифор сам все приготовил? Или снова Марфушка?

– Присаживайся, присаживайся, все горячее и свежее, - старик засуетился, усадил меня на лавку и пододвинул глиняную миску полную похлебки с сухарями. Удержаться от такого угощения не было сил, хоть я и не успела проголодаться пока ходила за покупками. Пока кушала, осматривала убранство избы. Одна просторная комната, в углу которой стоит большая беленая печь, отделенная ширмой. Два окна, под одним стоит длинный стол, покрытый скатертью, а под другим - запертый сундук. Возле двери есть умывальник и кусок кривого зеркала. За умывальником - ночной горшок. В целом обстановка уютная - везде чисто и прибрано - но бедная... Тут нет обшивочных панелей, как у нас в доме, нет ажурных кованых люстр и канделябров, каминов, множества комнат и дверей, нет мягких ковров с длинным ворсом, больших гардеробов и картин. Что говорить, мне было одновременно и интересно оказаться в новой среде и немного тоскливо. Хотелось как можно скорее оказаться среди привычного окружения людей и предметов своего уровня. Чирк был со мной единого мнения, и как только я доела последнюю ложку, заторопился и потянул к двери.