– Внутри Собора все отделано мрамором и золотом, повсюду хрустальные люстры, дорогие картины, ковры да шелка. Изысканная посуда и мебель. В общем, богатство и роскошь, как во дворце, - заворожено описывал тот, размахивая руками, словно он вновь оказался внутри церкви, и теперь проводил своим друзьям экскурсию по ней, показывая все достопримечательности.

– Как же так?
– удивлялись остальные.
– А ведь Епископ утверждал, что храм еще не достроен?

– Не только достроен, но и полностью отделан и украшен. И никакой это не собор, а настоящий дворец. Прохвост Епископ просто нас всех водил за нос! За наш счет он отгрохал себе хоромы и жил в них в свое удовольствие!

– А мы ему верили все это время! Отдавали последнее, чтобы он купался в роскоши! И этот оказался мошенником! Куда же смотрит Дракон?!
– восклицали возмущенные горожане. И сами же отвечали, - да с ними все ясно! Епископ - потомственный Друг Дракона. Еще его дед, будучи поваренком при дворе Последнего Короля подкармливал Дракона объедками, когда тот только вылупился. А когда Дракон подрос и занял трон, то сразу же сделал бывшего поваренка ключником и главным распорядителем замка. А после устраивал всех его отпрысков на прибыльные должности и закрывал глаза на все их делишки.

– А жена Епископа обгорела, спасая вовсе не детей, - продолжал свой рассказ участник событий.
– Она тащила из огня огромный сундук с золотом и бриллиантами. Я своими глазами это видел. Да только сундук забрали стражники и унесли в замок. Так что напрасно она старалась. Все равно они остались ни с чем.

– И поделом! Это бог их наказал за жадность и вранье!
– продолжали возмущаться слушатели без всякого сострадания к Епископу и его семье.
– Это золото и бриллианты куплены на украденные у нас деньги! Их надо было раздать людям! Это гнев Господа испепелил Собор, построенный на лжи и мздоимстве!

В этот вечер ни Епископ, ни его домочадцы не спустились в общий зал. Ужин им был подан в комнаты, которые они занимали. Персифаль уже попрощался со своими новыми приятелями и собирался идти к себе в комнату, когда к их столу протиснулся крохотный беззубый лысоватый старичок, похожий на гнома из легенд.

– Перси! Сынок!
– прокричал, сильно шепелявя, старик, раскинув руки и бросаясь к юноше.
– Ты ли это?! Столько лет прошло!

Видя замешательство Персифаля, старичок отпрянул на шаг и спросил:

– Ты ведь Персифаль, сын достопочтенных Ивейна и Эльзы Стрэйфер?

– Да, это я, - подтвердил Персифаль. Он никак не ожидал встретить в Свободном Городе кого-то, кто знаком с его семьей. А слова Толстого, о том, что тот найдет свидетелей его рождения, совсем вылетели у Персифаля из головы.

– Ну конечно!
– воскликнул незнакомец, бросившись обнимать Персифаля.
– А как же на отца то похож! Я то сразу тебя признал. А ты, я вижу, не узнал меня? Ну как же, это ведь я - Старик Джузеппе! Впрочем, меня все зовут Пеппе. Твои родители гостили у нас с женой, царство ей небесное, как раз когда Эльза разродилась тобой. Твоя мать приходилась двоюродной племянницей моей покойной жены. А как вырос то! Вы только посмотрите на него!

Старик продолжал, не унимаясь, щебетать. Теперь он скорее обращался не к Персифалю, а к посетителям трактира, и вскоре его эмоциональный и живой рассказ собрал целую толпу слушателей. Джузеппе во всех подробностях поведал о родстве своей супруги с семейством Стрэйферов. О том, что толкнуло родителей Персифаля на долгое путешествие перед рождением ребенка. Рассказал, как проходила беременность Элизабет, и как его супруга принимала роды.

– Ну, вы же все знаете, - обращался Пеппе к слушателям, - старуха то моя была изумительной повитухой. О! Да! Лучшей в городе! Она роды сама и приняла. А мальчик появился на свет такой румяный, здоровенький. Я его держал сразу после рождения вот этими самыми руками, - и старик, растопыривая пальцы, тряс ладонями перед лицами изумленных горожан.
– И имя это, Персифаль, это я предложил. Такой он был хорошенький, и кожа у него была такая нежная, словно у персика. Ну же Перси, не скупись, угости своих друзей выпивкой в честь встречи родственника!

Персифаль, смущаясь, заказал всем эля. Дружно выпив за встречу, собравшиеся приготовились слушать продолжение рассказа. И старик не заставил себя ждать. Дирижируя кружкой, он продолжил свое повествование.

– Так как родители Перси никого не знали в Городе, мы с женой стали крестными малыша. Его крестили в купели церкви святого Якова, что стояла на Малой Грязетечной улице.

– Так ведь та церковь давно сгорела, - напомнил кто-то из собравшихся.

– Вот, вот, - подтвердил Джузеппе ничуть не смутившись, - сгорела, вокурат через пару лет после рождения Персифаля. И каменная купель, в которой его крестили, в том пожаре лопнула от жара пламени. Тебя, кстати, Билли, тоже успели в ней крестить еще до пожара, - ткнул Джузеппе скрюченным пальцем в живот здоровяка, стоявшего рядом с ним.
– А старуха-то моя померла, - внезапно взгрустнул старичок, - и твои родители, Перси, как я слышал, почили?

– Да, сначала умерла мать, ну а затем и отец вслед за ней, - согласился Персифаль.

– Бедный, бедный сирота!
– запричитал Джузеппе, качая головой из стороны в сторону.
– Ну, давайте выпьем за твоих родителей и за мою женушку. Пусть землица им будет пухом!

И все снова приложились к своим кружкам.

– А я слышал, Перси, что ты герой?! Принцессу спас позавчера из огня?!
– не унимался разговорчивый старик.
– Это ты молодец! Давайте все выпьем за Спасителя Принцессы!