– Вы определенно Отверженный, - печально сказал Тихон.
– В этом не может быть никаких сомнений. Впрочем, как только вы заговорили об идеях, я сразу же это понял, и еще - по маникюру на пальцах. Вот как должны выглядеть ладони и язык Истинного Благородного Копателя. Митроха, покажи ему.

Митроха продемонстрировал Подкрышену свои широкие шершавые ладони, а затем показал ему широкий и мясистый, но довольно короткий язык.

– А ошибки здесь быть не может?
– с тревогой спросил Эмилий.
– Ведь это, знаете ли, довольно легко - вот так навешивать на людей ярлыки.

– Смиритесь, мой друг, - сказало тело Тихона с грустью.
– Ошибка исключена. Только Отверженные обладают таким длинным и узким языком с мясистым, похожим на большую мозоль, утолщением на конце. У копателей язык короткий и широкий, так как он приспособлен исключительно для самого простого разговора и приема пищи. Ошибка исключена, увы. Митроха, а ты помнишь этого удода - Бычина. Вот у кого был язык так язык! Я помню один раз...

Тихон с Митрохой тут же погрузились в воспоминания о своей прежней жизни, а Эмилий словно бы впал в оцепенение. "Вот что бывает, когда соприкасаешься с миром идей, - думал он.
– Почти сразу же начинаешь общаться с духами, а потом узнаешь вдруг такие удивительные вещи о себе самом, что жизнь тут же меняется самым трагическим образом. Я - Отверженный, кто бы мог подумать..."

Подкрышен чуть было не погрузился в состояние глубокой меланхолии, но Тихон с Митрохой так громко разговаривали и смеялись, вспоминая какую-то Маню-раздатчицу из столовой ЗТЛ, что он никак не мог сосредоточиться на своих мыслях.

– А ты хоть вспоминаешь о нас когда-никогда?
– спрашивал Митроха.

– А что тут вспоминать-то?
– отвечал Тихон.
– Да и у нас в разведке загрузка просто железная, присесть бывает некогда. Единственное о чем я иногда жалею, так это о домино. Так иногда хочется сесть за стол, понимаешь, взять в руки костяшки, а потом как ударить ими по столешнице и закричать "Рыба!" или - "Козлы!"

– Это - да, - улыбнулся Митроха.
– Домино - игра знатная.

– Здесь есть некий аналог, - продолжал Тихон.
– "Доминанто" называется, но это - не то. Там игра происходит одновременно в пяти измерениях, а вместо костяшек такие голографические фигурки, ими по столу не ударишь. Да и вместо нормальных столов здесь повсюду только многомерные жидкоплазматические планшеты.

– Да уж.

– Вот в чем моя главная печаль по Лопатному Космосу, Митроха, а все остальное - это так, - тело Тихона покрутило в воздухе, а затем махнуло рукой.
– Ерунда. Давай еще по сто?

– Ну, давай, - говорил Митроха, разливая водку.
– Давай. Миля, а ты почему не пьешь? Расстроился из-за своего лопатного языка? Наплюй, мало ли чего только в жизни не случается. Чего только в ней не бывает, эх.

"Действительно, - подумал Подкрышен.
– Чего это я? Самое время принять немного прямо на свой длинный и узкий язык с утолщением на конце. Ишь как копатели водку-то хлыщут и веселятся, даже завидно".

Он перевел взгляд на роскошную блондинку в кружевном эротическом белье. На правом бедре блондинки стоял граненый стакан с водкой, а на левом покоился небольшой бутерброд с салом. Эмилию даже почудилось, что блондинка как-то загадочно и призывно ему подмигивает. Он быстро взял стакан с бедра, осушил его и начал закусывать бутербродом. Блондинка вроде бы подмигнула ему еще раз. Эмилий присмотрелся повнимательнее и понял, что изображение на глянцевом листе - тоже голографическое. Удивительно, но сразу после приема водки и этого подмигивания, Эмилий почувствовал вдруг знакомый прилив стоицизма и даже немного расслабился.

– Ну и Правила здесь у нас, - сказал он, выдергивая из кастрюли еще теплую картофелину.
– С непривычки так прямо, как веслом по голове.

– А то, - подтвердило тело Тихона.
– Это еще ваш Гаутама Будда говорил. "Ну и Правило, - говорил он, протирая речной осокой миску для сбора подаяний.
– На Белом Слоне его не объедешь". А ведь он был еще тот Сирин и тоже всю жизнь от лопаты на этих самых слонах убегал. Таких сейчас поискать. Многие, конечно, до сих пор что-то такое петь пытаются, но - не сирины они, сразу видно.

– Погодите-ка!
– воскликнул Эмилий, роняя картофелину на грудь блондинки.
– Так это что же получается? Выходит, что быть Отверженным не так уж и плохо?

– Да я ведь и не говорил, что плохо, - удивленно вскинул косматые брови над бельмами Тихон.
– Во всех космосах эволюция ошибается, да, такое бывает, но крайне редко. Здесь все дело в качестве песен, так сказать, а главное - в численности популяции Отверженных. Ведь если их становится слишком много, копателям становится очень тяжело копать, а эти Отверженные все лезут и лезут на свои жердочки. Толкают друг друга, соскальзывают лапами, а все равно лезут. А звуки, которые они при этом издают? Это же ужас! Чего там только не наслушаешься! Там и шипение, и хрипы, и клекот, и щелканье языком. Короче говоря, гармоническими колебаниями воздуха такое не назовешь при всем желании. А главное, от такого наплыва Отверженных на жердочки однажды наступает момент, когда они просиживают эти самые соловьиные седалища, и те под их весом начинают проламываться. Первой подламывается жердочка под названием "Культура", затем - "Наука", потом - "Экономика", и так далее, до самого верха. Все это сопровождается ужасной какофонией отвратительных скрипучих звуков и, в конце концов, дело кончается тем, что копатель просто перестает копать. А затем он перехватывает энергетический канал особым образом, крепко сжимает его в ладонях и начинает преобразователем регулировать численность щелкунчиков, хрипунов и бормотайсов.

– Да ведь бормотайсы не только языками щелкают, - заметил Подкрышен.
– Они ведь еще и рабочие места для копателей создают? А? Что вы на это скажете?

– А то и скажу, что они не только этим занимаются, но еще и учат копателей правильно копать - то левой ногой давить на лопату, то правой. Учат, как правильно раскладывать картофель по кучкам, регулируют размеры лопаты, и даже объявляют эту самую лопату своей, как бы разрешая копателям ею ненадолго воспользоваться, а главное - они распределяют полученную звездную энергию по энергопринимающим отверстиям едоков. Да только толку-то от всех этих манипуляций? Копать-то они все равно не могут в силу объективной космической причины - своей хронической лопатобоязни.