– Пойми, Косой, - сказал Силантий, поглаживая усы.
– И деньги, и ожерелья, и ангелы в итоге все равно местным бабам останутся, их с собой не заберешь. А удивление - заберешь.

– Это куда ж ты свое удивление забирать собираешься?
– осторожно поинтересовался дед Митроха.

– Туда - к звездам...

Косой стоял перед Силантием и растерянно хлопал ресницами. В глазах его читался третий важнейший вопрос русской жизни: "Бить или не бить?". Постепенно веки Косого замедлились, и в его глазах тут же высветился третий важнейший ответ русской жизни: "Бить!"

Косой издал дикий кошачий вопль и бросился на Силантия, но был остановлен страшным ударом в центр грудной клетки. Его тело сначала поднялось в воздух, а затем рухнуло на грязный пол литейной, несколько раз перекатилось по нему и замерло в положении "лежа на спине".

– Ты что творишь, гад?
– тихо спросил от своего верстака Кривой. Глядя на Силантия, он быстро вращал рычаг тисков, освобождая катану.

Силантий осмотрелся и взял в руки тяжелый стальной пробойник, похожий на чудовищную прямую кочергу с загнутым в пастырском стиле, круглым кольцом на конце. С этой штуковиной в руках он тут же сделался похожим на мудрого, но еще полного сил и уверенного в себе пастыря.

– Не нужно, Кривой, - спокойно сказал Силантий, перехватывая пробойник правой рукой за кольцо.
– Оно того не стоит.

Но Кривой уже высвободил свою катану из тисков. Он занес ее двумя руками над головой и, прихрамывая, с криком "Ой-йе!" побежал на Силантия. Дед Митроха наблюдал за всем происходящим очень спокойно, с достоинством, не делая никаких попыток вмешательства в серьезный мужской разговор, хотя его глаза при этом и были распахнуты на максимально возможную ширину.

Силантий подождал, пока Кривой приблизится на расстояние длины пробойника, а затем быстро присел и сделал два коротких выпада. Звякнул металл, катана взлетела вверх, а затем несколько раз перевернулась в воздухе и с противным дребезжанием врезалась в поверхность праздничного стола прямо возле бороды деда Митрохи. Но тот и глазом не повел. Митроха сидел за столом абсолютно спокойно и широко открытыми глазами смотрел на вибрирующее лезвие, словно подобное происходило в литейной чуть ли не каждый день.

Тем временем Силантий нанес Кривому удар тупым, свернутым в пастырское кольцо, концом пробойника точно в центр лба, словно бы благословляя его и разом прощая ему все будущие грехи и обиды. Тот закачался, прихрамывая попятился назад и свалился на стопки скользких деревянных дощечек, используемых изредка для начальной растопки домны. Дощечки завалили Кривого с ног до головы, но он еще некоторое время возился под ними, пытаясь подняться на ноги. Скользкие дощечки разъезжались, не давая ему этого сделать и, в конце концов, Кривой тоже затих.

Силантий аккуратно прислонил пробойник к стене и сел за стол. Внешне он оставался абсолютно спокойным.

– Силя, ну зачем же так?
– тихо спросил дед Митроха, выглядывая из-за лезвия катаны.
– Их же тоже можно понять. По-человечески.

– Да, - согласился Силантий.
– Я знаю.

Он нагнулся вперед, выдернул катану из столешницы, а затем напряг руки, согнул ее несколько раз под разными углами и отбросил к доменному поддувалу.

– Все эти сабли, пики и шпаги ни к чему, - пояснил Силантий свои действия Митрохе.
– В случае чего всем вам выдадут по новому, самому надежному автомату в мире.

Он вдруг почувствовал сильный голод и начал быстро закусывать всем, что попадалось под руку - хлебом, салом, селедкой.

– И потом - эта домна не выдержит такого перегруза, - осторожно продолжал дед Митроха.
– Улетим ведь все. Прямо в космос.

– Выдержит, - уверенно сказал Силантий, быстро прожевывая кусок сала.- У нее внутри титановое усиление и два дополнительных контура охлаждения.

– А почему на манометре красный сектор начинается с двенадцати атмосфер?

– Это не штатный манометр. Штатный манометр, наверное, кто-то увел во время переезда. Но это не страшно, многое можно понять просто по виду внешней оболочки. На предельных температурах огнеупорные кирпичи раскаляются и начинают светиться слабым малиновым светом, но этого бояться не нужно.

– Ага, понятно, - говорил дед Митроха пристально, всматриваясь в глаза Силантия.- Не нужно бояться, конечно. Понятно...

– И еще, - продолжал Силантий, наливая себе самогона, - скоро здесь будет довольно жарко, поэтому теплое белье лучше снять прямо сейчас, потом просто некогда будет.

– Ну, это само собой...
– говорил Митроха, продолжая с тревогой всматриваться в глаза Силантия.
– Конечно, теплое белье лучше снять заранее, да...

За спиной Силантия послышалось кряхтение. Это Косой Сивушка уже перевернулся на живот и теперь пытался подняться на четвереньки.

– Да он сдурел просто...
– тихо сказал он.
– Меняйте свое белье сами и лейте здесь что хотите, а мы с братаном уходим.

Силантий встал из-за стола, подошел к Косому и, схватив его за отвороты спецовочного костюма, рывком поднял вверх. Голова Косого втянулась в плечи, тело обмякло, а носки тяжелых ботинок начали трястись мелкой дрожью. Силантий посмотрел в его глаза и сказал:

– Прости, Косой, но капитан Ломотанго больше не может ждать...

– У-у-у, - ответил Косой, и его голова втянулась в плечи еще больше.