Шагнула навстречу и забрала из его рук рубашку, которую он собирался надевать обратно. В светло-зелёных глазах отразилась толика недоверия. Но я лишь тепло улыбнулась в ответ. Мужчина сел на стул, уставившись на меня с ожиданием .

– К вечеру вернусь, - настороженно проговорил он.

– Хорошо, - ответила ровным тоном.

Развернулась и взяла первую приглянувшуюся рубашку Александра. Бледно- голубую, из чистого хлопка. Вновь подошла к вроде-как-супругу и терпеливо дождалась, пока он поднимется с места.

– Что ты делаешь?
– прищурился подозрительно.

– Помогаю тебе собраться, - произнесла всё также мирно.
– Ты против?

Он не ответил. Только голову чуть влево склонил и позволил надеть на себя предложенное. Не стала тратить драгоценное время. Одела и аккуратно рукава подвернула, чтобы длина не была так очевидна в положении «три четверти». Также терпеливо заправила края рубашки под пояс брюк. Хорошо, что блондин не шевелился вовсе, а то и так каждое действие давалось с превеликим трудом. Пальцы предательски подрагивали, да и чувствительность в собственном теле после воздействия венца до сих пор была на минимальном уровне.

– Сядь, - попросила вежливо и одновременно с тем толкнула Арта обратно на стул.

В глазах цвета первой весенней травы, помимо недоверия, прибавились отголоски подозрения. Кажется, Древний крепко призадумался о моей новой линии поведения. Стараясь не обращать на это внимания, я продолжила улыбаться, а заодно и пуговицы на рубашке застёгивать. Застегнула все, кроме верхних двух.

– Галстук?

Мужчина судорожно сглотнул, и только потом кивнул.

– Хорошо, - отозвалась любезно.

Дополняющий образ кашемировый предмет глубокого синего цвета попался под руку первым. Честно говоря, я думала уже не столько о том, насколько он подойдёт, сколько о том, как бы воспользоваться ситуацией. Холод от воздействия венца по телу всё ещё оставался, притупляя ощущения. Вариант испробовать собственные возможности подвернулся как нельзя кстати. Может, если смогу развить их дальше, то и аксартонский артефакт со временем не станет помехой.

Раздумывая именно над этими вещами, вновь поравнялась с архивампиром и, совершенно не интересуясь его мнением, села полубоком к нему на колени. Коснулась нежным поцелуем лёгкой щетины чуть ниже скулы. Разряда не последовало. Радуясь небольшому успеху, накинула кусок ткани на шею Артура. Он снова судорожно сглотнул.

– Это месть?
– прошептал еле слышно.

Чуть поёрзала, отмечая про себя, насколько он напряжён...

– Я ещё не решила, - ответила честно.

Предвкушение заполучить ощущение гораздо большей близости пьянило, поэтому подобрала оба края галстука и резко дёрнула на себя, давая возможность мужским губам прикоснуться к моим. Венец снова уколол холодом, и слабый импульс обсидиантового браслета показался несущественным. Чувство, когда томительная прохлада чужого дыхания касалась моей кожи, было более значимым и доминировало над остальным.

– Будет больно, - предупредил тихо Арт.

Это мы ещё посмотрим...

– Знаю, - прошептала, вопреки мыслям.
– Продолжай.

Мужские ладони отцепились от стула и легли на талию, прижимая к архивампиру.

– Останови меня...
– выдохнул мне в губы, коснувшись всего на мгновение.

И замер, ожидая ответа.

– Дальше, - отозвалась я.

Нежное, трепетное прикосновение - ещё не поцелуй, но всё же...

– Ещё?
– едва различимый, измученный полушёпот.

– Ещё!
– откровенное требование.

Не дожидаясь решения Древнего, впилась в его губы жадным, беспамятным поцелуем. Руки сами собой отпустили галстук, чтобы обхватить мужчину за плечи. Прижалась к нему настолько крепко, насколько хватило сил. И пусть с каждым новым прикосновением разряды от аксартонского дара становились сильнее... Пальцы мужчины прошлись по линии талии и опустились ниже, забрались под джемпер, снимая ненужную одежду. Дыхание Арта стало прерывистым, а взгляд цвета первой весенней травы потемнел. Архивампир больше не спрашивал и не ждал разрешения. Тяжёлая ладонь легла на верхнюю линию бюстье, отгибая кружевную ткань. Другая ладонь прижала к себе ещё плотнее, обхватывая за поясницу... Новый разряд дара измерения Аксартон пронзило тело миллионом иголочек и заставило выгнуться вперёд. С моих уст сорвался невольный стон.

Да, мне было больно. Но желание продолжать оказалось сильней. Боль смешивалась с наваждением, растворяясь в нём, исчезая без остатка, оставляя после себя лишь сладкую истому, пробуждающую внутри настоящий пожар, в котором можно было лишь таять и пропадать без оглядки.

– Ты возьмёшь меня, - пробормотала, смешивая каждое произнесённое слово с чередой поцелуев вдоль его лица, - с собой?

– Возьму, - едва слышно отозвался мужчина. Сильная рука властно сжала грудь, вынуждая почувствовать новую волну ощущений.
– И с собой тоже возьму, - добавил малоразборчиво.